– Вы поступили верно, – спокойно ответил Богораз. – А мы были введены в заблуждение. Что было потом?..
– Потом… – глаза Наташи блеснули. – Потом вы позвонили, и я поняла, что нашего гостя уже нет в живых. Если бы я не знала вас столько лет и если бы вы не занимали такое место в программе, я бы пошла в полицию…
– Наталья Федоровна, мы просто ошиблись, – мягко остановил ее Богораз.
– А если бы не ошиблись? Если бы господин Косухин действительно был чекистом?
Генерал ответил не сразу.
– Я отвечаю за безопасность программы, – наконец проговорил он. – И за вашу безопасность тоже… Что было дальше?
– Потом все было спокойно, дядя работал в лаборатории. Но ближе к вечеру ему позвонили, и он вдруг приказал Гастону собираться. Затем он забрал всех людей и куда-то уехал… Вчера утром вернулся – и снова куда-то ушел, ничего не объяснив. У Гастона что-то случилось с ногой… Они очень спешили. Сутки я была одна. Хотела выйти, но заметила, что за домом следят…
– Это были мои люди, – кивнул генерал. – Вы не знаете, куда мог уехать ваш дядя?
– Не знаю… И совершенно не понимаю, почему от меня что-то скрывают…
Наташа замолчала. Богораз немного подумал, а затем поинтересовался, словно продолжая прежний разговор:
– Наталья Федоровна, Тускула на связь не выходила?
– Нет… – девушка недоуменно поглядела на генерала. – Ведь «Мономах» не взлетел, и связь не восстановлена. Дядя пытался что-то сделать, но пока безрезультатно…
…Степа вспомнил взволнованную Наташу возле входа в рубку управления и окутанную паром серебристую стрелу, уходящую в небо. Неужели можно это забыть?
– Вы… – он хотел сказать «Наташа», но вовремя одернул себя. – Наталья Федоровна совсем… ну, это… ничего не помните?
– К сожалению, – тон ответа был сухим. – Врачи обещают постепенное восстановление, но пока я помню лишь, как уезжала в Россию, а потом – клинику в Париже. Я знаю, меня привез во Францию господин Валюженич – он такой… такой… – Наташа внезапно улыбнулась. – Ну, в общем, непохожий на других…
– Да уж, не Гастон, чердынь-калуга! – не выдержал Степа. Генерал укоризненно поглядел на него. Наташа побледнела:
– Я бы просила вас, сударь, в нашем доме не говорить в таком тоне о моем женихе. Господин де Сен-Луи – выдающийся ученый и не вам чета!
«Да уж конечно!» – отпарировал Степа, но не вслух, а про себя. Похоже, Наташа действительно ничего не знала. Ни о том, что случилось с нею за последний год, ни о том, чем занимался мсье де Сен-Луи в свободное от работы время.
– Ваше превосходительство! – на пороге стоял капитан. – Мы осмотрели дом. Пусто. Только дверь в подвальное помещение закрыта.
– Могли бы поверить мне на слово, – вздохнула Наташа. – Это дверь в лабораторию. Там замок с шифром.
– У меня есть допуск, вы знаете, – Богораз встал и кивнул Степе. – Откройте, Наталья Федоровна.
– Но… Там же установка «Пространственный луч»!
– Тем более. Следует взглянуть.
Наташа некоторое время молчала, словно собиралась возразить, но затем резко встала и, не сказав ни слова, вышла из комнаты. Остальные последовали за ней. Прямо за дверью девушка наткнулась на Валюженича. Тот отшатнулся, нерешительно пробормотав: «Гуд ивнинг…». Наташа невольно улыбнулась и снисходительно ответила: «Добрый вечер, сударь».
– Стив, я тут все осмотрел! – Валюженич поравнялся с Косухиным и быстро заговорил по-английски. Степа, не ожидавший этого, сперва ничего не понял, но затем собрался с мыслями, и постепенно слова приятеля стали приобретать смысл: – Этот Берг – отчаянный коллекционер! Здесь у него столько артефактов!.. Он, наверное, ухлопал на них уйму денег!
– Да, видать, что не пролетарий, чердынь-калуга! – согласился Косухин. – Эх, в чеку бы его, к товарищу Чудову!
Мысль была хороша – в чеке Бергу самое место, но и товарищу Чудову пришлось бы изрядно повозиться с подобным вражиной.
Они спустились в подвал и очутились перед большой, из кованой стали, дверью.
– Отойдите, – велела Наташа. – Я наберу шифр.
Через минуту дверь медленно отворилась.
– Всем оставаться на местах, – генерал обернулся и кивнул Степе. – Мы войдем вместе с господином Косухиным.
– Но вы же знаете правила… – начала девушка. – Там установка…
Генерал не ответил и, вновь кивнув Степе, перешагнул порог. Косухин задержался: дверь внезапно привлекла его внимание.
– Чердынь-калуга! – не удержался он. – А дверь чего – изнутри закрывается?
– Конечно, – удивилась девушка. – Дядя всегда запирается, когда работает.
Богораз, бывший уже за порогом, обернулся и всмотрелся:
– А все-таки странно, Наталья Федоровна. Насколько я понимаю, даже если дверь заперта на шифровой замок, ее можно открыть изнутри, причем – смотрите – простым поворотом рукоятки…
Наташа лишь развела руками, похоже, не придав этой детали особого значения. Но Косухин поневоле задумался. Чтобы закрываться в лаборатории, Бергу вполне достаточно поставить на дверь стальной засов. Хитрое устройство замка явно предназначалось для того, чтобы открывать дверь изнутри, после того как ее по всем правилам заперли снаружи. Причем открывать одним движением руки…
– Господин Косухин, заходите, – вновь позвал Богораз. Степа поневоле почувствовал некоторую робость, но храбро перешагнул порог.
Он никогда не бывал, если не считать Шекар-Гомпа, в научных лабораториях, но почему-то представлял их именно так: масса приборов, мигающие лампочки и, конечно, пуды всякой научной писанины, без которой интеллигенты не могут прожить и дня.
Помещение было большим, квадратным, пол сверкал свежим кафелем, а стены были выкрашены в ровный серый цвет. Косухин почему-то ожидал увидеть хотя бы один портрет – какого-нибудь уважаемого интеллигента с пышной бородой или, на худой конец, Николая II. Он знал, что все образованные обожают портреты. Но стены были пусты, за исключением нескольких наскоро прикрепленных листов ватмана, расчерченных каким-то схемами и графиками.
Около стены, находившейся прямо против входа, стояло три стола. На одном, как и ожидал Степа, были навалены какие-то приборы, другой горбился от тяжести папок с бумагами, а вот третий был отчего-то девственно чист. На нем приютилась лампа под зеленым абажуром, из чего даже неопытный следователь мог вывести, что именно здесь работал Берг. Но сейчас на столе не лежало ни одной бумажки, массивные ящики были наполовину выдвинуты и, как убедился Степа, пусты.
То, что было справа, показалось Косухину куда более интересным. Почти всю стену занимало нечто вроде огромного металлического шкафа, по всей поверхности которого размещалось столько лампочек, верньеров и кнопок, что Степа оказался полностью удовлетворен увиденным. Похоже, этот железный шкаф и был здесь самой важной вещью. Слева от него на стене размещался рубильник, рядом стояла большая электрическая печь. Справа же находилась вделанная в стену ниша в человеческий рост, над которой были укреплены несколько лампочек. Внутри ее покрывал тусклый светлый металл. Ниша была пуста, но внутри Степа заметил что-то, напоминающее следы гари.
