«УАЗ» вышел на широкий участок ущелья, свернул в ворота крепости, остановился у главного дома. С капота спрыгнул начальник охраны крепости. Хадрияр приказал пленникам выйти из машины. Съемочная группа, сцепленная наручниками, выстроилась в шеренгу перед двухэтажным зданием и стала осматриваться. Рахим отогнал внедорожник туда, где стояли джип «Чероки», «ЗИЛ-130» и «ГАЗ-66», Ахмад, повесив автомат на грудь, застыл за шеренгой пленников. Дверь дома открылась, и к российским журналистам вышли два душмана. Среди них Исмаил-Хан, которого пленники определили по докладу Хадрияра:
— Саиб! Ваше распоряжение выполнено. Русские журналисты захвачены. Во время захвата мы уничтожили двоих бойцов шакала Абдула.
Исмаил-Хан подошел к съемочной группе. Бегло осмотрев мужчин, вонзил взгляд своих черных, безжалостных глаз в глаза Валентины. Та не отвела взора. Главарь банды проговорил:
— Так вот ты какая, Туркина Валентина Борисовна. Я ждал тебя. И… дождался. Милости прошу в крепость Хандар!
Туркина спросила:
— Вы, наверное, и есть Исмаил-Хан?
— Да! Я — Исмаил-Хан!
— Скажите, Хан, зачем вы нас захватили? Ведь мы всего лишь журналисты и приехали в Афганистан по просьбе вашего коллеги, чтобы получить информацию о подробностях гибели во время прошлой войны у Баррияра наших соотечественников-десантников, которые до сих пор остаются для своих родственников без вести пропавшими. Мы не имеем отношения к прошедшей войне, никто из нас в восьмидесятые годы в Афганистане не был, мы не сотрудники российской разведки. Мы всего лишь журналисты, выполняющие свою работу.
Исмаил-Хан усмехнулся:
— Мне прекрасно известно, кто вы. А почему я решил захватить вас, то это вы, госпожа Туркина, узнаете совсем скоро.
Он повернулся к коменданту крепости:
— Назим! Снять с журналистов наручники!
Натанджар исполнил приказание начальника.
Главарь банды приказал:
— Мужчин в подвал бункера. Условия содержания максимально жесткие. Даму провести ко мне в кабинет. Туда же доставить пищу и чай. Или… — Он обратился к Туркиной: — Или вы, Валентина Борисовна, предпочитаете другие напитки?
Валентина ответила:
— Я предпочитаю кофе и компанию своих друзей.
— Вы еще с ними увидитесь, если мы в ближайшие часы не сможем договориться с вами!
— О чем договориться?
Исмаил-Хан, не ответив Туркиной, повторил приказ:
— Я же сказал, мужчин съемочной группы в подвал, женщину в кабинет!
К Валентине подошел тот, кого Исмаил-Хан назвал Назимом:
— Иди за мной, женщина!
Туркина не двинулась с места:
— Или мы все пойдем в кабинет твоего хозяина, или туда не пойдет никто. Можете сажать нас в подвал, но вместе!
Дольский повернулся к Туркиной:
— Не дури, Валентина. Делай, что говорят моджахеды. А мы с Антоном как-нибудь!
Комендант крепости проговорил:
— Прислушайся к совету своего коллеги, и…
Назим, схватив Валентину за руку, резко выдернул ее из шеренги. Так резко, что женщина упала.
Натанджар продолжил:
— И… запомни, красотка, здесь приказы принято выполнять. Лучше, если добровольно.
Туркина поднялась, отряхнулась и взмахнула рукой, чтобы влепить пощечину душману. Но комендант легко перехватил ее кисть, развернул к себе спиной и толкнул вперед к дому:
— Пошла, сучка! И больше не пытайся поднять на меня руку. Выдерну, как клешню краба. Вперед!
Он обернулся к стоящим у казармы двум душманам:
— Займитесь мужчинами! В подвал их. И без особых церемоний.
Исмаил-Хан внешне равнодушно смотрел за происходящим со стороны. И только когда журналистов развели и Валентину втолкнули в дом, подозвал к себе помощника:
— А «золотая птичка» с норовом! Она не пыталась бежать во время транспортировки?
— Куда, саиб?
— Женщины с ее норовом сначала что-то делают, потом думают, а зачем они сделали это что-то.
— Туркина не пыталась бежать, саиб. И вела себя спокойно.
— Скажи мне, Хаджа, кто из русских мужчин проявил страх при захвате? Или они все вели себя достойно?
Хадрияр ответил:
— Руководитель съемочной группы чуть не наложил в штаны. Он слабак, его можно легко обработать, не применяя насилия. Он согласится на все в обмен на обещание сохранить ему жизнь. Оператор же прямая противоположность своего начальника. Он смел и упрям. Этот Дольский, как и Туркина, держался все время вполне достойно.
Исмаил-Хан потрепал бородку:
— Значит, клиент для устрашения Туркиной ее начальник Сергинский?
— Да, саиб!
— Хорошо! Благодарю за работу. Вознаграждение получишь у казначея немедленно и можешь с Рахимом и Ахмадом ехать в Анденат. У вас сутки отдыха!
Хадрияр поклонился:
— Вы всегда можете рассчитывать на меня, Абу!
— Знаю! Отдыхай!
Помощник хозяина крепости подозвал к себе подельников по захвату группы российских журналистов, и они, выйдя из ворот, направились к тропе пологого склона перевала Малый Саят.
Исмаил-Хан вошел в дом и прошел в большую комнату, служившую ему кабинетом. Впрочем, в этом кабинете, кроме длинного узкого стола, сейфа в углу да шкафа, ничего из мебели не было.
Валентина стояла посреди комнаты.
Исмаил-Хан, обойдя ее, подошел к сейфу. Достал из него обычную канцелярскую папку. Бросил ее на стол, открыл, достал несколько листов и разложил их на столе. Взглянул на Валентину:
— Вас мучает вопрос, зачем мои люди похитили российскую съемочную группу? Это объяснимо. Вы летели в гости, рассчитывая получить информацию, которая стала бы сенсацией. И вместо этого вас похищают неизвестные бандиты. Причем делают это жестко, я бы сказал, жестоко. На ваших глазах расстреливают людей, которые встретили группу и должны были проводить ее до конечного пункта вашего путешествия. Действительно, есть над чем задуматься. А причина похищения съемочной группы в вас, уважаемая госпожа Туркина.
Валентина удивленно посмотрела на главаря банды моджахедов:
— Во мне? Ничего не понимаю!
Исмаил-Хан поднял лист бумаги:
— Ваш отец, господин Туркин, известный в нефтяном бизнесе человек. По самым скромным подсчетам, его состояние составляет несколько миллиардов долларов. Ваш жених, между нами, аферист и бабник, каких поискать, является сыном весьма высокопоставленного чиновника и тоже далеко не бедного человека. Кстати, мой вам совет, не выходите замуж за Сергея Шахристова. Он одновременно спит и с вашей молодой мачехой, и со своей. И они не единственные его любовницы. Если у нас все получится, как это нужно мне, а я не сомневаюсь, что так и произойдет, то по возвращении в Москву гоните от себя этого слизняка Шахристова-младшего. Вы достойны более стоящего мужчины.
