Казим предложил:
— Может, отдохнешь до утра? А утром я выведу тебя из кишлака.
— Нет! Утром, даст Всевышний, я буду уже в Баррияре. Там дышится легко и свободно, здесь же я задыхаюсь в атмосфере коварства и зла. Извини, Казим, и прощай! Не надо меня провожать!
— Передай Абдулу, я помню о том, что он сделал для меня.
Джума усмехнулся:
— Передам! Только как это будет звучать после нашего с тобой бесполезного разговора? Но передам обязательно.
Представитель Абдула вышел из дома Казима, благополучно покинул кишлак, вошел в лесной массив и двинулся в сторону Баррияра. Ему предстояло пройти почти пятьдесят километров.
Казим же, вновь оставшийся один в этой ненавистной ему мазанке, задумался. Почти час он сидел, глядя в одну точку. Затем резко встал, спрятал среди хлама радиостанцию Абдула, разделся и лег на кошму. Уснул он, когда за окном забрезжил рассвет.
* * *
…Бывшего секретаря российского посольства Тимура Галимовича Галимова разбудили в 6 утра. Не привыкший так рано вставать, предатель поднялся в плохом настроении. Слуга Рахмона проводил его в пристройку, где был оборудован душ. Постояв недолго под струями прохладной воды, побрившись, Галимов вернулся в свою спальню. Оделся. В проеме дверей показался все тот же слуга:
— Господин, хозяин просит вас пройти в главную комнату.
— Хорошо! Иду!
Выкурив у окна сигарету, бывший дипломат вышел в центральное помещение мужской половины дома старого узбека. Рахмона в ней не было, на кошме, скрестив ноги, восседали трое угрюмого вида афганцев. Один из них улыбнулся:
— Ассолом аллейкум, господин Галимов!
— Ва аллейкум ассолом! Вы от Исмаил-Хана?
— Ну зачем же так прямо? А вдруг мы из службы безопасности Президента?
— Но вы же не из службы безопасности Президента?
— Нет! Позвольте представиться, я — Хаджа Хадрияр, помощник Исмаил-Хана. Со мной мои бойцы, Ахмад и Рахим. Надежные, проверенные, верные своему делу борьбы с нечестивцами люди.
Галимов, кивнув, спросил:
— Вы приехали за мной?
И вновь Хадрияр улыбнулся:
— Вы догадливы, господин дипломат. Впрочем, с этого дня уже не дипломат и даже не Тимур Галимович Галимов. В Афганистане вы будете… — Помощник Исмаил-Хана извлек из кармана паспорт. — Али Камани. Но это ненадолго. До того момента, как Исмаил-Хан переправит вас в Пакистан.
— А до этого нам надо еще добраться до крепости Хандар, не так ли? — спросил Галимов.
— Точно так! Посему сейчас возвращайтесь в комнату, где провели ночь. Там вас переоденут в национальную одежду афганских узбеков, приклеят бородку, в общем, замаскируют под местного торговца Али Камани. В 7:20 плотный завтрак, и в 8:00 мы выезжаем из Кабула! Такой вот порядок ближайших действий!
— Я понял вас, господин Хадрияр!
— Прекрасно! Не смею задерживать. В гостевой комнате вас уже ждут!
Галимов прошел в комнату, где провел ночь. Постель была убрана. Посередине помещения стоял стул. На нем — халат, тюбетейка, свернутый в пояс холщовой коврик для молитв, легкие туфли с немного загнутыми носами. Рядом со стулом стоял незнакомый афганец. Он держал в руках саквояж. Появился и Рахмон:
— Ассолом аллейкум, уважаемый Тимур!
— Ва аллейкум ассолом!
— Сейчас мы из вас настоящего местного торговца сделаем. Переоденьтесь, пожалуйста, в халат, а Умар пока подготовит бородку.
Вздохнув, Галимов переоделся. Умар умело приклеил на физиономию предателя бородку. Черную, благородную, с проседью. Взглянув в зеркало, бывший секретарь посольства не узнал себя. Вместо респектабельного дипломата на него смотрел афганский узбек, хозяин какого-нибудь небольшого дукана.
Рахмон остался доволен перевоплощением гостя. Проводил Галимова в комнату к посланцам Исмаил-Хана. Те также по достоинству оценили работу Умара.
Хадрияр воскликнул:
— Вот это другое дело. Попробуйте вы, господин Галимов, в таком виде попытаться пройти в свое родное посольство, охрана тут же отгонит вас от ворот.
Галимов проговорил:
— Надеюсь, подобные идиотские эксперименты мы на практике проводить не будем?
— Конечно, не будем. Но давайте завтракать. Рахмон! — Узбек хлопнул в ладоши. Завтрак в комнату! И живее!
Ровно в 8:00 «УАЗ», ведомый Ахмадом, с Хадрияром, Рахимом и присоединившимся к ним Галимовым выехал со двора дома старого бандита Рахмона. Охраняемую зону «УАЗ» Хадрияра миновал без проблем. Оказавшись за пределами Кабула, помощник Исмаил-Хана повернулся к бывшему секретарю российского посольства:
— Ну вот, самое сложное, господин Галимов, позади. Теперь мы можем встретить лишь усиленный мобильный патруль американцев. Но он не опасен. Янки предпочитают пройти свой маршрут, ни во что не вмешиваясь, заботясь лишь о собственной безопасности.
Галимов, соглашаясь, кивнул:
— Вы правы, Хаджа! Западная коалиция не проявляет особого рвения в наведении порядка в Афганистане. Они думают о том, как, сохранив лицо, уйти отсюда. Наверняка скоро уйдут.
— И чем быстрее это сделают, тем будет лучше для них.
— Вы не опасаетесь очередного нашествия талибов?
— Нет! Мы никого и ничего не опасаемся.
Галимов закурил.
«УАЗ» петлял по плохенькой дороге. Пройдя километров тридцать, он свернул в сторону небольшого лесного массива и ущелья.
Бывший секретарь российского посольства спросил Хадрияра:
— Вы решили сделать привал, Хаджи?
Бандит усмехнулся:
— Да! Мне надо связаться с крепостью.
— Но это можно сделать и не сходя с трассы.
— А вы не подумали, что кто-то кроме вас хочет в туалет?
— Понятно!
«УАЗ» остановился на поляне небольшого лесного массива, недалеко от обрыва ущелья.
Хадрияр приказал:
— Всем выйти, стоянка десять минут!
Душманы выполнили приказ главаря.
Хадрияр взглянул на Галимова:
— Тут рядом ущелье. Очень красивое место. Советую посмотреть, чтобы потом где-нибудь на Западе вспоминать достопримечательности Афганистана. Я же оттуда выйду на связь с крепостью!
Галимов пожал плечами:
— Что ж, пройдемте, посмотрим ущелье.
Хадрияр подвел бывшего российского дипломата к самому обрыву пропасти. Галимов осторожно нагнулся, посмотрел вниз. Тут же отпрянул:
— Черт возьми, у этого ущелья есть дно?
Помощник Исмаил-Хана улыбнулся:
— Конечно. Все в этом мире имеет свое начало и свой конец.
