— Да, место красивое, но какое-то мрачное. Похоже, путники сюда заглядывают очень редко.
— Потому что мало кто знает об этом ущелье. В восьмидесятые годы солдаты Советской армии зажали тут отряд одного из полевых командиров. Ваши соотечественники, Тимур, не стали тратить патроны, когда афганцы сдались, видя бесполезность дальнейшего сопротивления. И тогда, обезоружив пленников, солдаты просто сбросили их в ущелье. Мы позже хотели попытаться достать тела погибших воинов, чтобы похоронить по-человечески, но не смогли. Бездна поглотила свои жертвы. После этого те, кто знал об этом ущелье, перестали сюда приходить.
Галимов вздохнул:
— Война — это страшно!
Хадрияр спросил:
— Вы-то сами служили в армии?
— Как сказать. Когда учился, была у нас военная кафедра. Проходил сборы, даже офицерское звание имею. Офицера запаса, естественно. Меня никогда не интересовала служба.
Помощник Исмаил-Хана проговорил:
— А вот мне, сколько помню себя, все время приходилось либо служить, либо воевать. Я в отличие от вас человек войны.
— Но это же так противоестественно — убивать!
— Ко всему привыкаешь. Трудно убить первого врага, остальных легче. А позже на это не обращаешь никакого внимания.
Галимов напомнил Хадрияру:
— Вы, помнится, намеревались связаться с Исмаил-Ханом.
— Да! Но в этом сейчас нет никакой необходимости.
Бывший дипломат растерянно посмотрел на помощника главаря крупной банды:
— Я не понимаю вас!
— А между тем все просто! Я уже сказал, что все в этом мире имеет свое начало и свой конец. Так вот, господин Галимов, к сожалению, ваша жизнь подошла к концу.
— Что?!! Что вы сказали?
— То, что тебе предстоит умереть. Сейчас и здесь, где более двадцати лет назад гяуры уничтожили сдавшихся в плен, безоружных братьев наших.
Галимова пробила дрожь:
— Подождите! Постойте, Хаджа, вы не сделаете этого! Мне сам Исмаил-Хан гарантировал безопасность.
— Он изменил свое решение!
— Прошу, Хаджа, дайте мне поговорить с саибом!
— Хорошо!
Хадрияр сунул руку за отворот халата, но достал не рацию, а пистолет. Вскинув его, дважды выстрелил Галимову в лоб. Бывший дипломат рухнул на грунт у обрыва, забившись в предсмертных судорогах.
Бандит проговорил:
— Вот и поговорил, господин Галимов.
Помощник Исмаил-Хана, спрятав пистолет, забрал из одежды дипломата афганский паспорт, медленно сжег его на огне американской зажигалки. После чего крикнул в массив:
— Ахмад! Рахим!
Бандиты вышли из леса. Хадрияр указал на труп Галимова:
— В ущелье этого шакала!
Боевики подхватили тело предателя, сбросили в пропасть. Хадрияр жестом указал бандитам на массив:
— Идите к машине! Рахим! Спутниковый телефон сюда.
Ахмад и Рахим скрылись в лесу. Вскоре Рахим вернулся, передал кейс главарю.
Помощник Исмаил-Хана достал трубку, выставил антенну, набрал длинный номер. Полевой командир ответил немедленно:
— Слушаю!
— Хадрияр, саиб!
— Рад приветствовать тебя. Как дела?
— С дипломатом вопрос решен!
— Ты сделал все так, как я говорил?
— Да! Паспорт уничтожен! Труп сбросили в ущелье Смерти!
— Ты выбрал надежное место. Там нашего бывшего друга не найдет никто! Хорошо! Возвращайтесь в крепость. Благодарю тебя!
— До встречи, саиб!
— До встречи, славный Хадрияр!
Спустя десять минут, после легкого завтрака, бандиты продолжили свой путь к крепости Хандар.
* * *
Москва, среда, 13 июля.
Туркин прибыл в офис компании в 12:30. В приемной его встретила секретарь:
— Здравствуйте, Борис Анатольевич!
— Здравствуй, Оля! Как у нас тут дела?
— Да внешне все как обычно.
— Проверяющие из комиссии не беспокоят?
— Меня нет. С ними работает Николай Сергеевич.
— Надо узнать у него, нашла ли прокуратура какие-либо нарушения.
— Хорошо, узнаю! Вы пока будете у себя?
— Да, но попрошу тебя никого ко мне не впускать.
Секретарь спросила:
— А если прибудут заместитель Генерального прокурора или Николай Сергеевич Больших?
— Только после доклада мне!
— Хорошо! Кофе приготовить?
Туркин отказался:
— Нет, Оля, спасибо!
— Тогда я попытаюсь связаться с вашим заместителем.
— Давай!
Глава крупного нефтяного холдинга вошел в кабинет. Сел за рабочий стол, выложив на его поверхность спутниковый телефон. Закурил.
Звонок прозвучал в 13:28.
Туркин схватил трубку:
— Да?
Услышал голос террориста, похитившего дочь:
— Здравствуйте, Борис Анатольевич.
— Здравствуйте!
— Сутки прошли, я хотел бы узнать ваше решение относительно выкупа очаровательной Валентины Борисовны.
— Я готов заплатить указанную вами сумму!
Исмаил-Хан довольно произнес:
— Вот и прекрасно! Разумное и единственно верное решение. Сейчас я сообщу вам номера счетов, куда завтра вам предстоит равномерно перевести деньги. И уже послезавтра вы сможете обнять свою дочь. Думаю, вам будут благодарны и ее коллеги, ибо вместе с Валентиной я отпущу и всех остальных членов съемочной группы. Итак, готовьтесь записать счета.
Туркин откашлялся:
— Подождите, Исмаил-Хан. Я сказал, что готов заплатить вам за дочь, но не сиюминутно и даже не в ближайшие сутки. Дело в том, что мои компании внезапно подвергла проверке Генеральная прокуратура. Проверка носит плановый характер, ничего страшного в ней нет, но на время работы комиссии все мои зарубежные счета, откуда проще всего было бы перевести обозначенную сумму, заблокированы. Также невозможен перевод десяти миллионов долларов на ваши счета и из России. Переводами таких крупных сумм немедленно заинтересуется Федеральная служба безопасности и Служба финансовой разведки. Мне же нечем обосновать перевод денег. В результате ФСБ просто накроет сделку со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому я просил бы вас немного повременить, скажем, недели две, от силы три. Как только зарубежные счета будут разблокированы, вы тут же получите требуемые деньги. За просрочку я готов заплатить проценты.
