В центральном, более-менее сохранившемся здании Гурадзе устроил штаб. Там же временно окопались с ним и советник, и помощник. Оставшаяся, большая часть отряда заняла остальные дома. Но главная база Алхваза Гурадзе располагалась восточнее Гули-Чу в брошенном селении Кандар, в труднодоступном месте Кандарского ущелья. Там, в Кандаре, находились склады оружия, боеприпасов, медикаментов, продовольствия. Там было все необходимое для длительного пребывания отряда. А главное, проход к Кандару, а также выходы из ущелья на равнину к крупным населенным пунктам знали всего два человека. Сам Гурадзе и его помощник Гунаев, действительно уроженец Гули-Чу. Почему же тогда Череп, перейдя границу, не повел свой отряд сразу в безопасный Кандар, а притащил его в Гули-Чу? На это у Гурадзе были веские причины.
Аул Гули-Чу. 8 августа.
Гурадзе проснулся по обыкновению рано, в шесть часов. Не изменяя привычкам ни при каких обстоятельствах, сделал утреннюю зарядку, облился водой, принесенной одним из охранников, облачился в камуфлированную, облегченную полевую форму, вошел в помещение штаба, где боевики соорудили стол и лавки. Окна затянули белыми простынями. Пришлось использовать лампу «летучая мышь». Линия электропередачи, протянутая сюда еще во времена советской власти, была уничтожена вместе с аулом.
В 7.00 прибыл Семенов. Поздоровался с командиром:
— Здравия желаю, Алхваз!
Гурадзе ответил:
— Здравствуй, Валентин Андреевич. Проходи, присаживайся.
Заглянул в штаб и Гунаев. Спросил:
— Завтрак по распорядку?
Гурадзе утвердительно кивнул:
— Да!
— Для нас сюда доставить?
— А что, бойцы общую столовую соорудили?
— Ну, столовую не столовую, а в лесу полянку присмотрели.
— Значит, так, Аслан. Передашь командирам групп — никакой столовой. Завтракать, обедать, ужинать в домах, за пищей посылать посыльных. Все как было до сегодняшнего дня. Понял?
— Понял, командир!
— Иди!
— Слушаюсь!
Семенов взглянул на Гурадзе:
— Почему не разрешил бойцам принимать пищу вместе?
— А если противник проведет воздушную разведку? Пилоты вертолетов в момент засекут скопление людей на поляне. И… накроют аул своими неуправляемыми реактивными снарядами? Ты забыл, как рвется земля от разрывов НУРСов «Ми-24»?
— Но, по нашим данным, в этом районе уже полгода как авиация не появлялась.
— Данные — одно, реальность — другое! И ты это, полковник, не хуже меня знаешь.
— Ты прав, к сожалению, знаю!
— Тогда не задавай ненужных вопросов.
— Есть не задавать ненужных вопросов.
Вскоре доставили завтрак.
По банке тушенки, пачке галет и кружке крепкого зеленого чая. Гурадзе, Семенов и Гунаев молча позавтракали.
Затем Гурадзе приказал помощнику:
— Аслан, пойди пройдись по домам. Оцени настроение бойцов. Проверь, всем ли досталась пища. Подбодри людей. Скажи, недолго здесь будем сидеть.
Гунаев вздохнул:
— Эх! Раньше, когда я еще пацаном рос, здесь было так красиво! Горы, лес, ручей, сады, многодетные семьи. Если свадьба…
Алхваз прервал помощника-телохранителя:
— Не рви себе душу, Аслан! Раньше на Кавказе везде хорошо было. И люди со всей страны приезжали, познав горное гостеприимство. Раньше в горах больше песни звучали, сейчас выстрелы и взрывы. Но ничего не поделаешь. Не ты, не Семенов, не я начали эту войну.
— Но зачем было бомбить аул? Неужели федералы не знали, что боевиков в Гули-Чу нет?
— У штабистов это называется нанесением упреждающего удара. Профилактические мероприятия. Не было боевиков? Хорошо. После удара и не объявятся. Что им на пепелище делать? Еще одной потенциально вероятной базой неприятеля меньше. А мирные люди? Их же предупреждали, чтобы покинули родное селение и ушли на равнину. Не захотели, пеняйте на себя!
— Но пилоты-то видели, что бомбят мирный аул?
— Пилоты выполняли приказ! И не все из них, поверь мне, Аслан, били в цель. Я знал офицеров, что пускали ракеты в безлюдные горы, а бомбы сбрасывали, уже пройдя цель. И еще были те, кто вообще отказывался бомбить города и села Чечни. Тех увольняли. Но ладно, достаточно разговоров, ты получил приказ, выполняй его!
Гунаев вышел из штаба.
Гурадзе перевел взгляд на Семенова:
— А ты, Валентин Андреевич, пройдись да посмотри, как дозоры несут службу. Затем еще раз проверь баллоны. Их охранять как зеницу ока!
— Хорошо, Алхваз, я сделаю все, что ты приказал!
— Давай! Я буду здесь.
Удалился и отставной полковник.
Гурадзе достал карту, расстелил на столе. Задумался.
Ближайшие подчиненные отсутствовали около часа.
Первым вернулся Гунаев, доложил:
— В отряде все в порядке. Настроение нормальное. Люди все позавтракали. Сейчас отдыхают, хотя заметно, что вынужденное безделье тяготит их. И не только безделье.
— Что еще?
— Непонимание того, зачем они прибыли сюда.
— Надеюсь, ты объяснил бойцам, что их дело подчиняться командиру, а не обсуждать его действия. Раз я привел отряд в Гули-Чу, значит, так надо.
— Поэтому-то и задержался.
— И много таких, кому пришлось объяснять их обязанности?
— Нет! Латышам из первой группы.
— Им что, крови подавай?
— Не знаю, но прибалты вели себя довольно агрессивно. До беседы. Сейчас успокоились.
— Что успокоились, хорошо! Но на будущее: мгновенно пресекать подобные настроения, а посему проверяй людей каждые два часа. Если кто-то выразит недовольство или проявит хоть малейшую попытку неповиновения, того или тех сразу ко мне! А уж я приму меры. Такие, что недовольство как рукой снимет.
Гунаев усмехнулся:
— Да, что-что, а держать дисциплину в отряде ты умеешь.
— Научился за долгие годы службы и войны!
Появился и Семенов:
— Не помешал?
— О чем ты? Заходи, докладывай, что на постах, как несут службу дозоры, а главное, в порядке ли баллоны?
Бывший полковник присел на лавку, напротив главаря банды:
— На постах порядок, дозорные несут службу как надо. На вводные реагируют быстро и правильно. Баллоны тоже в порядке. Охрана на месте.
— Хорошо!
Семенов спросил:
— Что будем делать дальше?
— Ждать связи с Коршуновым. После этого начнем активную подготовку к предстоящей акции.
