Дементьев произнес:
– Я все помню, Игорь! И как вернулись, и как узнали, что твоя жена с артистом уехала. Помню.
– Вот и я забыть не могу. Поколбасил ее артист да и выбросил. Вместе с дочкой. Моей дочкой. Что случилось с Наташкой? Куда делась ее любовь, о которой она постоянно говорила мне? И ведь любила, по глазам видел.
– Значит, не любила! Жизни красивой, обеспеченной, разгульной захотелось. Банкеты, приемы, кабаки. Это не торчать в каком-то богом забытом гарнизоне и ждать мужа с войны, постоянно думая, вернется или привезут в мешке, а еще хуже в инвалидной коляске. Не выдержала она. Сломалась твоя Наташка. И до того, как появился артист. Потому и кинулась ему на шею, что не могла больше ждать тебя. Не могла жить в напряжении, убожестве, да и что говорить, в нищете, по большому счету. Не думая ни о чем, бросилась в омут. В итоге получила то, что и должна была получить. Уверен, сейчас она жалеет, страдает, хочет вернуться, но… понимает, это уже невозможно. Хотя… все зависит от тебя. Позовешь…
Речь Андрея прервал молодой человек, бесцеремонно ворвавшийся в номер. Он посмотрел на Дементьева, на Коробова, выкрикнул:
– Кто из вас будет капитан Дементьев?
Заместитель удивленно взглянул на командира:
– А это еще что за чмо?
Он повернулся к парню:
– Ты откуда такой борзый взялся? Ноты вконец попутал? На кого орешь, недоносок?
Капитан взглянул на Коробова:
– Погоди, Игорек!
– Да чего годить, командир? Врывается в номер какой-то сопляк, орет! Я тебя сейчас научу правилам хорошего тона. А ну слинял отсюда по-быстрому, пока тебя на носилках не вынесли.
Дементьев повысил голос:
– Отставить, старший лейтенант! Кажется, я догадался, кто этот невоспитанный юноша. Оставь нас, Игорь, нам поговорить надо! Иди отдыхай!
– Но…
– Я сказал, иди!
– Ладно! Только с наглецами типа этого сосунка не базарить надо, а уму-разуму учить. Чтобы знал, где можно пасть разевать, а где нет!
Коробов, выходя, задел плечом молодого человека, от чего тот покачнулся:
– Не на меня ты наехал, щенок. И если бы не командир…
Не договорив, старший лейтенант закрыл за собой дверь.
Парень, облаченный в летний штатский костюм, произнес:
– Значит, это вы капитан Дементьев?
Пыл молодого человека явно поостыл.
Андрей ответил:
– Да, я капитан Дементьев, Андрей Семенович. А ты, если не ошибаюсь, лейтенант Виктор Шаповаленко, командир взвода мотострелковой роты второго батальона?
– Третьего батальона. Считали, что я на полигоне? А я вот взял и приехал!
– Это не имеет значения. Присаживайся, лейтенант, видимо, разговор у нас о твоей невесте, Надежде Дерник, пойдет? Это надолго!
– Не думаю, что надолго!
Лейтенант присел на стул у тумбочки.
Дементьев немного убавил звук магнитофона, тоже сел на край кровати, прикурил сигарету. Выпустив дым, взглянул на Шаповаленко:
– Слушаю тебя, лейтенант! Давай без эмоций, по теме. Я отвечу на все твои вопросы. И прошу учесть, у меня не так много времени на пустые разговоры. Рано вставать.
– Ну хорошо! Скажите, капитан, у вас были близкие отношения с Надеждой?
– Некорректный вопрос, но отвечу. Мы не были близки, я не спал с ней, если это ты имеешь в виду.
– Почему говорите неправду?
– Запомни, лейтенант, я никогда не лгу.
– А что же вы делали в номере Надежды в ночь с 9 на 10 мая?
– Это ты у нее спроси!
– Я хочу услышать ответ от вас!
– Пили водку. Точнее, я пил. После чего уснул.
– Вместе с Надеждой?
– Возможно, не помню! Но близости между нами не было. Ни тогда, ни когда-либо позже. Это все!
– У меня еще есть вопросы.
– Я сказал, это все! Ты услышал достаточно, чтобы сделать выводы. Свободен! И больше не приходи. Я не привык оправдываться. Для тебя сделал исключение, потому что вижу, как ревность завладела тобой.
– Да, я ревную, оттого что люблю Надю!
– Ради бога! Это твои проблемы и твое полное право.
– Но вы стоите между нами!
– Чушь!
– Я сам видел, как вы мило сегодня беседовали на аллее у плаца.
– Жаль, что только видел, но не слышал, о чем мы разговаривали. И потом, я человек свободный, с кем хочу, встречаюсь, с кем хочу, разговариваю. Повторяю последний раз, у меня с Надеждой Дерник ничего не было, нет и не будет. Хочешь – женись на ней, не хочешь – не женись. Мне на это наплевать. И давай на выход. Честно говоря, ты мне порядком надоел. Прощай, лейтенант!
Шаповаленко вышел из номера. Андрей попытался уснуть, но сон не шел. Капитан решил прогуляться. На улице стемнело, и только тусклый фонарь освещал вход в общежитие. Вообще, со светом гарнизон испытывал трудности. Если расположения подразделений, парк боевых машин, аэродром, плац еще более-менее освещались, то военный городок буквально тонул во мгле. От силы на всю территорию проживания офицеров, прапорщиков, контрактников и их семей горело несколько фонарей.
На улице Дементьев прикурил очередную сигарету. Откуда-то сбоку появилась Надежда Дерник. Проходя мимо капитана, она коротко бросила:
– Спасибо!
Капитан не стал спрашивать, за что отблагодарила его медсестра. Ответил:
– На здоровье!
Дерник на мгновение задержалась на входе. Обернулась:
– Я знаю, что скоро ты улетаешь на войну. Желаю одного – возвращения. Слышишь, Андрей, обязательно возвращайся!
И зашла в здание.
Андрей выбросил окурок:
– Вернусь, Надежда! Если получится!
Глава 2
Суббота, 3 июня.
Капитан Дементьев проснулся в три часа. Стараясь не шуметь, прошел в душевую. Освежился струями холодной воды, вернулся в номер, оделся в боевую камуфлированную форму.
Закрыл дверь, пошел на выход из общежития. Дежурная, знакомая Надежды, Лиза, супруга начальника штаба артиллерийского дивизиона, то ли спала у себя в комнатушке, то ли поднялась к любовнику. Шторы окна были плотно завешены, окно закрыто. Ключ передавать было некому, и капитан бросил его в карман. На улице включил фонарь. В расположение прибыл одновременно с группой, вернувшейся из столовой. Заместитель доложил, что личный состав позавтракал. Подошел прапорщик Григорьев. Дементьев пожал ему руку, спросил:
– Твои в порядке?
Командир отделения диверсионно-штурмовой группы улыбнулся:
