Косухин вновь обошел небольшую комнату. Стены, высеченные в скале, гладко отесаны, на них нет даже следов двери или прохода. Пол каменный, ровный. Оставалось осмотреть потолок.
Внезапно где-то поблизости, со стороны в оставленного ими коридора, послышались резкие злые голоса. Кто-то крикнул, раздались ответные крики, а затем чей-то резкий голос позвал: «Сюда!»
— Быстро это они! — прошептал Косухин. — Вот, чердынь…
— Они не должны войти сюда, — отозвалась Берг. — Я уверена, Косухин! Иначе они не оставили бы здесь все это…
Степа не был в этом столь уверен, а посему продолжал внимательно осматривать потолок. Увы, и потолок был обыкновенным, каменным, вырубленным в цельной скале.
Крики в коридоре стихли, послышался резкий, пронзительный голос, в котором мало что оставалось от человеческого:
— Косухин! Берг! Немедленно выходите и сдавайтесь! Повторяю! Косухин! Берг…
— Вот щас прямо, — пробормотал Степа, продолжая внимательно осматривать склеп. — Наташа, а где должен быть этот проход?
Берг огляделась по сторонам и на минуту задумалась.
— Н-не помню… Кажется… Нет, забыла. Вроде бы, на юг…
— Где б этот юг, чердынь-калуга, найти!
Между тем голоса в коридоре начали что-то громко обсуждать, затем кто-то, как показалось Степе, уже им виденный и слышанный, заговорил, спокойно, даже мягко. Слова, видимо усиленные каким-то устройством, звучали отчетливо, как будто говоривший находился рядом:
— Степан Иванович! Наталья Федоровна! Прятаться не имеет смысла. Вся эта средневековая мистика вам не поможет. Через несколько минут мы просто взломаем стену…
— Значит, через дверь тебе, зараза, не пройти! — хмыкнул Косухин. — Наташа, а чего это они своих бхотов не пошлют? Они хоть люди.
— Бхоты боятся. Ищите, Степан! Тут должен быть проход! Обязательно! Знаете, как-то очень не хочется превращаться в краснолицую вампиршу со стеклянными глазами…
— …К сожалению, в этом случае мы не сможем вам помочь, — в той же мягкой, почти доброжелательной манере продолжал голос. — То, что войдет сюда, не остановиться, пока не доберется до вас. Это будет весьма неэстетично, поверьте… И поспешите — у вас осталось всего несколько минут…
— Спасибо, что сказал, — отреагировал Степа, думая совсем о другом. Выбор невелик: четыре стены, пол и потолок. Стена, где был проход в комнату, наполненную мумиями, отпадала. Две стены были совершенно ровными, высеченными в скале. Потолок было не так легко разглядеть, но Косухин здраво рассудил, что строители едва ли стали пробивать там проход. Проход нужен для того, чтобы им можно было воспользоваться быстро и без помощи лестницы. Оставался пол и одна из стен, находящаяся за возвышением, на котором лежал мертвец в золотой маске.
Степа осторожно обошел высохшее тело воина, чье запечатленное в золоте лицо так напоминало Джора, и стал внимательно рассматривать барельеф. Света было мало, приходилось то и дело перемещать фонарь.
Мягкий голос смолк, послышались крики, затем все вновь смолкло. И тут вдали послышался негромкий, но гулкий звук, словно что-то огромное упало на каменный пол коридора. Звук повторился, затем еще — кто-то шел, его шаги с каждой секундой слышались все громче и громче. Это не были шаги человека или зверя. Что-то, нетерпеливо приближавшееся из глубин подземелья, ступало мерно, с тяжелым механическим грохотом, словно по коридору двигалась ожившая каменная глыба.
— Косухин… — девушка повернулась к Степе. — Вы… вы слышите?
— А чего? — пожал плечами тот, не отрывая глаз от барельефа. — Они ж обещали! Сейчас, гад, стену крушить будет… Вот, кажись нашел!
Через весь рельеф, в правой его части, сверху до низу тянулась тонкая, словно паутинка, трещина. Косухин легко дотронулся до края, затем надавил посильнее — камень не двигался.
Страшные шаги гремели уже совсем близко. Послышалось сиплое дыхание — казалось, в коридоре работает небольшая паровая машина. Впрочем, сходство было невелико — в тяжелом протяжном вздохе слышалось какое-то неясное бормотание, угрожающее и одновременно чем-то напоминающее плач…
Степа, стиснув зубы, сосредоточился на барельефе. Лампа начала чадить, масло кончалось, и приходилось спешить. В центральной части, изображающей всадника, ничего, похожего на трещину, нет. Оставалось осмотреть левую часть, находившуюся в головах покойного…
Шаги стихли. Несколько секунд стояла мертвая стылая тишина. Человеческие голоса замерли, люди словно исчезли. А может, внезапно подумал Косухин, те, кто в коридоре, и вправду попрятались. То, что пришло на подмогу, испугало даже преследователей.
Первый удар был несильный, мягкий, словно в стену стукнули чем-то гуттаперчевым. Косухин лишь усмехнулся, не отрывая глаз от шероховатого камня, но тут же последовал второй удар — страшный, всесокрушающий. Послышался грохот, запахло пылью — стена, ведущая в первое помещение, не выдержала.
Наташа перекрестилась и, подойдя к стене с барельефом, стала рядом с Косухиным. Новый удар — и вновь грохот рухнувших камней. Что-то с шумом завозилось, послышались тяжкие шаги — то, что сокрушило стену, входило в первое помещение. Берг вздохнула и положила руку на Степино плечо.
— Ага! — вновь произнес Косухин, на этот раз вполне довольный результатами поисков. — А вот и вторая…
Действительно, в левой части барельефа удалось найти вторую ровную и тонкую трещину.
— Да здесь попросту плита! — резюмировал Степа. — Не иначе, на шарнире. Ежели справа не открывается, то…
…Новый удар был еще сильнее предыдущих. Воздух наполнился пылью. Сквозь грохот рухнувших камней вновь послышались шаги, уже совсем рядом. То, что крушило камень, было в соседнем помещении, и сиплое дыхание, мощное и ритмичное, доносилось сквозь проход…
Степа надавил на правую часть плиты с барельефом. Вначале ничего не произошло. Косухин испугался всерьез, но стиснул зубы, негромко выругался и надавил вновь, уже со всей силы. И тут же трещина-паутинка стала глубоким провалом — плита начала поддаваться.
— А ну-ка, Наташа, вместе…
Совместными усилиями трещина превратилась в щель, куда можно было просунуть руку.
— Еще раз!
И тут скала задрожала. С потолка посыпались мелкие камешки, воздух наполнился пылью, глухо звякнул потревоженный меч в ногах мертвеца. Второй удар, еще сильнее — но стена выдержала. Казалось, что-то еще, не только камень, сдерживает неведомую силу.
— Ничего, Степан, — Берг улыбнулась и погладила Косухина по небритой щеке. — Давайте еще попробуем…
— Ага… Три-четыре!
Проход стал шире. Наташа даже попробовала в него протиснуться, но отступила и с сожалением покачала головой. Косухин кивнул, и они вновь надавили на плиту. Медленно, сантиметр за сантиметром, отверстие росло…
