– Понятно! – кивнул Тимохин. – А теперь скажи, ты был в Абри?
– Нет…
Акрани подошел к Бахтияру:
– Говори правду, шакал!
– Ну, один раз был. Вместе с Тургаем, Ахмади и Абдуллой. Проверяли отряды, разбросанные по району. Ночью. Мы подъехали к дому Башара, вошли во двор; Тургай поднялся в дом, мы ждали на улице.
– Сколько боевиков у Башара? – спросил Крымов.
– Двадцать. Но кишлак расположен так, что к нему можно подойти только с востока или запада. Перевалы, между которыми зажато ущелье, в котором находится Абри, скалисты, непроходимы даже для вас. Высадить десант не удастся, вертолет не сможет сесть у селения. Подходы контролируются постами. Во дворе я видел трех охранников, на западном посту одного; один, наверное, и на восточном. Ущелье узкое, каменистое. Дорога так и петляет из стороны в сторону, от одного склона к другому.
– Тургай планировал туда отвести работорговца и там, в Абри, оформить сделку?
– Не знаю, но вряд ли, скорее всего летчиков перевезли бы обратно в Галистан. Но теперь, когда Рамазан Башар наверняка узнал о нападении на базу Тургая, то спрячет пилотов и организует оборону кишлака.
– А перебросить заложников в другое место, как это сделал Тургай, он может? Если да, то куда, – поинтересовался Тимохин.
– Башару некуда вывозить пилотов. Он даже не может запросить помощь. За сокрытие пленных ему грозит смерть. Башар за 20 000 долларов, обещанных ему за временное содержание пилотов, продался Тургаю, став тем самым его сообщником. А в Пешаваре долго разбираться не станут. Пришлют карателей, и те уничтожат не только Башара и его семью, но и весь кишлак. В назидание другим. Такое уже было; вот он, – Бахтияр кивнул на Акрани, – знает.
Пуштун подтвердил:
– Да, такие случаи были. Талибы жестоко карают за малейшее неповиновение.
Тимохин сплюнул:
– Хрен с ними, с талибами, с их понятиями! Нам надо знать схему Абри, схему усадьбы этого, как его, Башара, и место, где могут содержаться пилоты. – Он взглянул на Бахтияра: – И в этом нам должен помочь ты.
– Но я ночью кишлак почти не видел.
Александр не обратил внимания на слова бывшего командира одного из отрядов покойного Тургая, пододвинул стул вместе с бандитом к топчану, выложил на помост чистые листы стандартной бумаги и карандаш:
– Рисуй и отмечай, что видел. Где посты раннего обнаружения противника, где усадьба Башара, что рядом с ней, укажи, как проложена дорога по ущелью и где въезд в это ущелье. Короче, отмечай все, что видел и запомнил.
Вздохнув, Бахтияр принялся за работу: что-то чертил, перечеркивал, чертил заново, менял и менял листы. В результате, через пятнадцать минут он положил карандаш, указав на лист:
– Это все, что я запомнил. Честное слово!
– Кому говорить о чести, так только не тебе, тварь кровавая! – прошипел Акрани.
Тимохин взял лист со схемами, посмотрел на работу Бахтияра, протянул его Крымову:
– Обсудим позже! Этого, – он кивнул на подельника Тургая, – надо где-нибудь в развалинах под охрану посадить.
Крымов, рассматривая схемы, проговорил:
– Передай его Киму! Тот брал Бахтияра, вел его, пусть и дальше присмотрит за ним.
Тимохин вызвал своего подчиненного, приказал увести Бахтияра и охранять его, разместив в любом из подвалов развалин. Ким увел моджахеда.
– Что вы намерены с ним делать? – спросил Акрани.
– Пока не завершим операцию, – ответил Крымов, – будем держать при себе, а потом… потом передадим тебе. Не тащить же его в Россию. Там и без него отморозков хватает.
– Разрешите посмотреть, что он там нарисовал.
– Тебе интересны его каракули?
– Нет, но я хочу проверить, многое ли запомнил Бахтияр при посещении Абри.
Крымов взглянул на афганца:
– А ты что, тоже был в этом кишлаке?
– Бывал. И не раз.
– Так чего молчал? Сам бы и составил схемы. Только время потеряли.
– Схемы я составил бы, но мы же не знали, что Тургай перебросил пилотов именно в Абри…
– Ну, смотри, смотри.
Руководитель операции передал лист разведчику.
– Так, ну а теперь можно и с Феофановым переговорить.
Тимохин вздохнул:
– Представляю реакцию генерала на провал акции в Галистане.
– В этом нашей вины нет. И Сергей Леонидович поймет это. Вопрос, какое решение на дальнейшие действия он примет?
– Это очевидно. Прикажет отработать Абри!
– Не факт! Мы и так прилично засветились здесь. И если удар по Джилаку мог пройти незаметно, то разгром банды Тургая вызовет у талибов приступ ярости со всеми вытекающими из этого последствиями. Наверняка талибы совсем скоро начнут охоту за нами. Поэтому Феофанов может отдать приказ на срочную эвакуацию. Дабы не подставить нас.
– Нас, значит, выведет из-под удара, а пилотов бросит? – спросил Александр. – На растерзание талибов? Те уж отыграются на летчиках за все, сделанное нами. Впрочем, чего гадать? Вызывай начальника.
Крымов приказал доставить в подвал систему спутниковой связи. Набрал длинный номер.
– Сергей Леонидович? Крымов! Примите доклад…
Переговоры между начальником Главного управления по борьбе с терроризмом и руководителем боевой операции в Афганистане длились около пятнадцати минут. Крымов доложил Феофанову обстановку в мельчайших подробностях, затем слушал. Наконец выключил трубку, положив ее в кейс. Обвел взглядом Тимохина и Акрани:
– Операция «Афганский рейд» продолжается, господа офицеры! Задача остается прежней – освобождение попавшего в плен к талибам экипажа «Ил-76». План действий приказано привести в соответствие с кардинально изменившейся ситуацией. И работать по обстановке, без ценных указаний из Москвы. Операцию продолжить в том же составе, усилить нас не представляется возможным. Кроме привлечения к операции ресурсов агента внешней разведки, подполковника Акрани!
Тимохин удивленно взглянул на Пуштуна:
– Так ты у нас подполковник СВР?
– Если ваш генерал узнал об этом, то после операции мне предстоит сворачивать работу в Афганистане.
– И что в этом плохого? Хватит, навоевался, можно и отдохнуть.
– А война продолжится!
– Тебе одному ее не остановить.
– Эту войну, Шакур, боюсь, не остановить еще лет этак двадцать, если не больше, – вздохнул Крымов. – Слишком далеко все зашло. Но… когда-нибудь и в Афганистане установится мир. Люди будут жить нормальной, мирной, счастливой жизнью. И в этом будет твоя немалая заслуга, Шакур Акрани.
– Что сейчас об этом говорить? Давайте готовить план предстоящих действий.
