— Дело, конечно, хорошее, но Дрейк подвергает смертельной опасности пилотов.
— Не забывай, на одном из вертолетов летит он сам. Значит, какие-то меры против «Стингеров» будут приняты. И не спрашивай, какие. У тебя будет время задать вопросы самому Дрейку.
— Ты вот что, предупредил бы его, что у талибов полно неплохих следопытов, которые в состоянии найти следы нашего отхода.
— Все, связь с ним прекращена… Вот прибудет сюда — пусть ломает голову, как от кого и что скрывать. А у меня на него аллергия. Выпить бы сейчас… Как на это смотришь?
— Да можно было бы, если не выход на позиции.
— И что выход? До утра все выветрится.
— Вот именно, Джон, что до утра. А нам еще с подчиненными работать… Некрасиво получится.
— Ладно! Выпьем, как вернемся на базу. И не просто выпьем, а хорошо выпьем, по-русски.
— Согласен, — рассмеялся Тимохин, — если по-русски!
— Как это у вас говорится — в хлам?
— И в хлам, и в дугу, и в сиську… пардон, Луиза… по-всякому говорится; смысл же один — до потери пульса.
— Да, русский язык есть русский язык… Единственный в своем роде и неповторимый… Еще кофе?
— Нет, Джон, спецпрепараты. Сидеть на позициях придется долго и тихо, без оправки.
— Мы уже зависимы от этих препаратов стали.
— Вылечимся после войны.
— Они бы еще закончились, эти никому не нужные войны…
— Сие от нас не зависит.
— В том-то и дело… Ладно, пойду посмотрю, как Риф готовит своих людей.
Переговорив с Даком, бригадный генерал Дрейк раздраженно швырнул окурок в пепельницу, проговорив: «Ну ничего, Дак, недолго тебе носить погоны…» Затем набрал длинный номер:
— Сенатор? Это Дрейк.
— Что у вас?
— «Марс» занял позиции штурма.
— Хорошо!
— Есть одна проблема, сенатор.
— Что за проблема?
— Я должен прибыть в отряд сразу после его выхода на плато.
— Вы беспокоитесь о том, что дикари могут сбить ваш вертолет?
— И не только мой. Я намерен взять с собой еще пару «вертушек» и провести отвлекающий маневр — имитацию отхода штурмовой группы.
— Разумно! Выводите к ущелью хоть звено. Вертолетам ничего не грозит. Их никто не обстреляет.
— О’кей, но это еще не все…
— Что еще?
— Бой может затянуться, а за это время от Багдеза и Джабдуса выйдут дополнительные силы талибов. Они не успеют помочь Абдельгуни, но подойдут к месту засады, когда отряд будет недалеко от ущелья, и при желании дикари обнаружат следы «Марса». В этом случае они организуют преследование, вызвав подмогу откуда только возможно. И тогда придется не имитировать, а реально эвакуировать отряд, срывая операцию «Логово».
— Почему вы обозначили проблему только сейчас?
— Главное, что обозначил.
— Ждите! — коротко приказал сенатор Денбрук.
Отключив связь с Дрейком, он набрал номер. Ему ответил хрипловатый голос с сильным акцентом:
— Салам, Глен. Почему звонишь?
— Потому, что от вас требуется помощь, уважаемый господин Морзари.
— Вот как? И чем я могут помочь американскому сенатору?
Денбрук обозначил проблему с вероятным преследованием отряда.
— Понятно, — проговорил помощник Омара, Сербер Морзари, и вздохнул. — Видит Аллах, я делаю это ради нашей главной цели. Успокой своего генерала, пусть спокойно летит к Хайрабу, пусть устраивает имитацию эвакуации и уходит в район проведения второй операции. Ни из Багдеза, ни тем более из Джабдуса Фаузи Абдельгуни подкрепления не получит, и никто не станет искать ваш трижды проклятый отряд. Но, сенатор, должен предупредить тебя еще раз: главная задача нашей общей операции должна быть выполнена при любых условиях. Иначе… но не будем о печальном. Ты доволен?
— Да, господин Морзари!
— Хоп! До встречи, мой дорогой друг.
Денбрук бросил трубку на стол.
— Мой дорогой друг, — передразнил он Морзари. — Такой друг хуже сотни врагов… Но ничего не поделать, назад дороги нет!
В 19.50 боевая группа «Орион» собралась за КНП. Вскоре к ней подошли бойцы «Ирбиса».
— Выдвижение на позиции по трем маршрутам сразу, — приказал Тимохин. — После занятия позиций доклад командиров подгрупп мне! Все всё взяли? Ничего не оставили?
— У меня все в порядке, — ответил Дак.
— Тогда опустить «ночники» — и вперед!
Ровно в 20.00, когда над районом повисла непроглядная мгла, отряд «Марс» тремя штурмовыми группами двинулся к ущелью.
Вышедшая из палатки сержант Крофт прошептала:
— Да поможет вам бог, парни.
Первой позиции штурма заняла подгруппа Тимохина, затем прошел доклад подполковника Соловьева. За ним Дак доложил о том, что находится на месте и выслал наблюдателя на пост раннего обнаружения противника. И последним на связь вышел майор Риф, сообщивший о занятии подчиненной ему подгруппой позиций выхода на рубеж штурма. До выхода каравана в место засады она должна была находиться у склона, чтобы не обнаружить себя раньше времени и занять рубеж атаки непосредственно перед вступлением в бой. Приняв доклады, Александр передал приказ всем прекратить связь по станциям малого радиуса действия и, вызвав к себе старшего лейтенанта Колданова, приказал:
— А ну-ка вызови-ка мне по «Орбите» полковника Крымова.
— Есть!
Старший лейтенант развернул спутниковую станцию, набрал номер, передал трубку Тимохину, доложив:
— Полковник Крымов!
Александр кивнул, прижал трубку к уху:
— Привет, Крым, как твои дела?
— Тебе что, в горах заняться больше нечем?
— Как это нечем? Я обязан доложить тебе, что отряд «Марс» вышел на позиции штурма.
— Так докладывай, а не шуткуй! Я тут в посольстве как на иголках, понимаешь, а он — как дела… Это у тебя как дела?
— Все нормально, Крым. Пока вроде все идет по плану.
— Так «вроде» — или «по плану»?
— Не цепляйся к словам. Ты лучше скажи: Дрейк информировал тебя о намерении провести имитацию эвакуации отряда?
— Да. Буквально пять минут назад звонил.
— И как тебе его идея?
— Я не в восторге от нее.
— Отговорить не пытался?
— Дрейка? Это бесполезно.
— Плохо… Если «духи» хоть одну «вертушку» собьют, то поймут, что никакой эвакуации не было, и тогда начнут активный поиск. Это Дрейк понимает?
