Николай удивленно проговорил:
— О чем это вы?
Лена повернулась к Горшкову:
— Неужели ты, Коля, не понял, что твой боевой товарищ решил ехать с тобой?
Николай перевел взгляд на Ветрова:
— Ты чего, Кость? Тебе нельзя, у тебя семья! Я и один обойдусь. Дурью не майся!
Лена покачала головой:
— Не пытайся, Коль! Костя не менее упертый, чем ты, только скрывает это!
Константин подвинулся к жене:
— Лен! Ну неужели не можешь понять, что я не могу поступить иначе?
— Ну почему же? Уже поняла.
Колян открыл дверку «семерки»:
— Так, базар закончен! Я ухожу, вы едете домой! Костя остается с семьей! Все, до связи!
Горшков вышел из автомобиля и направился к вокзальным кассам. У окошечка предварительной продажи билетов пассажиров не оказалось, да и весь зал ожидания пустовал.
Николай спросил кассиршу:
— На Ростов билеты есть?
Женщина ответила:
— Какое число интересует?
Горшков прикинул:
— Завтрашнее!
— На завтра ничего нет!
— На какое есть?
— На среду плацкарт!
— Один билет!
— Ваш паспорт!
Николай протянул в окошко удостоверение личности офицера. И тут же рядом на окошко лег паспорт, и голос Кости попросил:
— Два билета, пожалуйста. По возможности не боковые и верхние места, в одном отсеке!
Горшков резко обернулся:
— Ты чего? Не понял, что я сказал?
— А ты, наверное, забыл, что твой участок остался в Кантарском районе, а сам ты в отпуске, так что командовать не стоит. Сейчас мы равны.
Кассирша спросила:
— Так будете брать билеты или продолжите ерундой заниматься?
Николай с Костей в один голос ответили:
— Будем! Оформляйте!
Взяв билеты и отойдя от кассы, Николай посмотрел на друга:
— Зря ты, Костя, повелся! Лена права, у тебя семья, ребенок, а в Чечне… сам знаешь… оттуда можно и не вернуться.
Костя спокойно ответил:
— Мы уже один раз вернулись. Вернемся и на этот раз. Я, Колян, горжусь своим отцом. Ты знаешь, он тараном своего вертолета в Афгане спас десантников от неминуемой гибели. Тогда он не думал о семье, он выполнял свой долг. А потом уже нас спас десант! Я хочу, чтобы и мой сын гордился своим отцом. Это очень важно! И кончай разговоры, решение принято, билеты на руках, отступать некуда. Лена поймет!
— Ну, смотри!
— Ты сейчас куда? Может, подброшу жену с ребенком домой и отвезу тебя обратно в Семениху?
— Не надо! Мне в райцентр надо, с начальством кое-какие дела перетереть, ночую в Кантарске.
— Значит, встречаемся послезавтра здесь?
Николай кивнул:
— Да. Лучше без провожающих.
— А вот это не только тебе решать.
— Я ж стараюсь, чтобы тебе легче было уезжать.
— Ты не старайся. Ладно, поехал я.
— Давай, Кость. И знаешь, Димка обязательно будет тобой гордиться, что бы ни случилось.
Вечером среды друзья сели в проходящий через Переславль скорый поезд Москва — Ростов-на-Дону. Прибыли они в столицу Донского края в четверг, поймали такси и направились к бывшему ротному. Дверь им открыла Катя, супруга отставного старшего лейтенанта, который после госпиталя по ходатайству командующего округом и полномочного представителя президента был оставлен на воинской службе. Но Доронин не захотел видеть на себе жалеющие, сочувствующие взгляды сослуживцев. Уволился. Квартиру им с Катей дали в Ростове, при штабе, куда был направлен для службы старший лейтенант. Она так и осталась за ним.
Открыв дверь, Катя сразу пригласила ребят в гостиную. Им навстречу выехал на инвалидной коляске Доронин:
— Ба, и Костя прибыл. Ну здорово, герои, устраивайтесь, Катюша чайку заварит, или, может, чего крепкого примете?
Ветров с Горшковым от спиртного отказались. Но пообедали. В поезде есть не стали, много народу, для молодых мужчин как-то неудобно. Постелила друзьям Катя прямо в гостиной.
А утром начались сюрпризы.
В пять утра обитателей квартиры Доронина разбудил звонок в прихожей.
Катя отправилась открывать дверь.
Николай и Костя невольно поднялись, задаваясь вопросом, кто это так рано мог прибыть к их командиру.
Оказалось, явился Гольдин.
Это стало неожиданностью, учитывая то, что сержант запаса, а ныне предприниматель совсем недавно гостил у бывшего командира роты.
Услышав из прихожей голос боевого товарища, Колян удивленно взглянул на Ветрова:
— Ни хрена себе, Кость. Кажется, Голь нарисовался! Он же недавно гостил у Доронина. Забыл чего?
Константин пожал плечами:
— А черт его, Колян, знает. Голь сейчас бизнесмен, а от тех можно ожидать всего, что угодно.
— Это кто бизнесмен? Гольдин? Какой, к черту, бизнесмен? Купил-продал, спекулянт! Бизнес — это дело, а чего Голь делает? Чего производит? Выращивает? Конь он с яйцами, а не бизнесмен!
Костя улыбнулся:
— Завязывай, Колян! Человек занимается тем, что кормит его, чего ты разозлился?
— А я на него всегда злой был.
— Даже тогда, когда из-под пуль духов вытаскивал?
— Тогда злее всего!
— Но вытащил?
— А куда деваться? Мудак, конечно, но свой же! Не отдавать же баклажанам? Но это ладно, дело прошлое. Интересно, на чем наш славный сержант сюда подкатил. На такси с вокзала, как мы? Или?..
Николай легко спрыгнул с софы. Пока жена Доронина принимала гостя, а хозяин квартиры одевался и пересаживался в инвалидную коляску (это он делал всегда сам), подошел к окну, выходящему во внутренний двор дома. И присвистнул:
— Ни хрена себе, на чем нынче ездят отечественные спекулянты! Признаюсь, думал увидеть обычную машину, но ты, Кость, только посмотри, что за лайба припарковалась напротив дома? «Вольво», мать ее! Это ж сколько наш Голь бабок имеет?
Ветров, поднимаясь, проговорил:
— Ты подождал бы делать категоричные заявления, лейтенант. Может, это тачка и не Гольдина!
— Его! Нет, в натуре, выставлю я новоиспеченному коммерсанту счет, тысяч этак в двадцать баксов.
Константин удивился:
— За что?
— Как «за что»? Жизнь я ему спас? Спас! Если б я его не втащил обратно в окоп, то че бы с ним стало? Во-во! Решето сплошное! А так живет и радуется жизни. Несправедливо это!
