Надежда ничего не сказала в ответ, лишь сильнее прижалась к руке Горшкова.
Дверь в Администрацию оказалась закрытой. Николай постучал. В ответ тишина.
Горшков произнес:
— Неужели спит? Это плохо. Спящего Потапа не разбудить! Так, кого еще привлечь? Может, Тихонка? Точно.
Николай достал сотовый телефон, нажал клавишу вызова нужного номера. Рудин ответил не сразу и сонным голосом:
— Колян? Ты чего по ночам блудишь?
— Надо, чтобы ты пришел к медпункту прямо сейчас.
— Произошло что?
— Произошло! Ты мне нужен!
Тихон вздохнул:
— Ну раз нужен, иду. Минут через двадцать буду! Ружье брать?
— Не надо! Камеру возьми.
Связь отключилась.
Николай задумался, кого еще вызвать в понятые. Но тут из глубины Администрации раздался недовольный, но вполне трезвый голос сторожа:
— Кавой-то там принесло?
— Горшков! Открывай, дед Потап!
— Колян? И что ты по ночам таскаешься?
Но дверь открыл. Николай спросил:
— Спал, что ли, на посту?
— Ты меня не знаешь? Спал бы, черта два ты меня разбудил. О, ты не один? — Сторож рассмотрел стоящую за спиной Надежду. — Фельдшерица, что ли? Ну вы даете! Быстро вы снюхались.
Николай прервал сторожа:
— Хорош ерунду гнать, старик. Закрывай свой пост, и пошли с нами!
Такого оборота событий сторож не ожидал. Удивленно спросил:
— Зачем?
— Бандиты хотели фельдшера нашего изнасиловать. Нужны понятые, оформить задержание!
— Да что ты? Изнасиловать? Ах ты, мать иху! А я видел, как черная машина мимо проехала. Да так бесшумно, что подумал, уж не привиделась ли она мне. А оно, оказывается, вот что. На ней, что ли, бандюки в деревню пожаловали?
Николай подтвердил:
— На ней, дед! Закрывай контору, или ты несогласный?
— Согласный! Да погоди ты. Вопрос у меня. А что они именно к нашей медичке наведались? Знали ее, что ли?
— Знали! И давно преследовали! Сегодня попались!
— Ты, что ль, Коля, оприходовал их?
— Нет, Митяй, Дятел!
— Ты! Митяй на таких не пойдет. Стукач от бандитов ломанется, бросив все! Потому как породы он дефективной. На деревне только ты с Тихонком еще и можете за порядок постоять.
Горшков не выдержал:
— Так ты идешь, дед Потап? Или и дальше не по делу говорить будешь?
— Идем.
— Контору закрой!
— Хрен с ней. Так постоит. Из нее и выносить нечего, а твой бункер закрыт, не взломаешь.
Сторож, притворив дверь, спустился по ступенькам. Из-за церкви показался Тихонок. Он шел, освещая себе дорогу мощным фонарем, свет от которого падал и на лицо Рудина. Подошел к компании. Поздоровался и спросил:
— Что за событие собрало здесь сию компанию и что это за черный, с просевшей задницей тарантас возле медпункта стоит?
Николай объяснил обстановку. Тихон выслушал, взглянул на друга:
— Надеюсь, Коля, ты хорошо ввалил отморозкам?
— С них хватит!
— А то я добавлю с преогромным удовольствием.
— Нет! С ними работает сотрудник РОВД, ваша, — Николай посмотрел на Тихона и деда Потапа, — задача быть понятыми при обыске задержанных и их машины.
Тихон проговорил:
— Ясно! Так чего стоим? Пойдем работать?
Компания направилась к медпункту.
Головко закончил писать протокол. Горшков спросил у него:
— В отказ прут козлы недоделанные?
— Угадал. Твердят, что у одного, как его, Ильи Левитина, или Левы, голова разболелась. Вот и заехали в медпункт.
Николай усмехнулся:
— Аптеку нашли в деревне. А когда увидели, что медпункт закрыт, взломали дверь. Сильно, наверное, голова у этого Левы болела.
Головко сложил бумаги:
— Да все их показания чушь. Они пьяные, за метр спиртным разит.
— Тем хуже для них! Давай-ка посмотрим, что у ребятишек в кармане. Понятые, пройдите к столу. Тихон, начинай съемку!
Горшков вытащил из угла Лысого. Не развязывая рук, обыскал. На стол легли часы, складной нож, деньги разными купюрами, кастет и спичечная коробка. Кастет и коробку Горшков отодвинул в сторону:
— Итак, понятые, видите, что при задержанном, как, Степан, его фамилия?
Старшина ответил:
— Андрей Пригодин.
Николай продолжил:
— При Андрее Пригодине обнаружено холодное оружие — свинцовый кастет. А также сейчас мы посмотрим, что в спичечном коробке. — Горшков открыл коробок, воскликнул: — О, а в коробке, что лежал в кармане Пригодина, сероватый порошок, внешне напоминающий героин. Отлично. С этим все. Осмотрим второго.
Горшков толкнул Пригодина, и тот полетел в угол, ударившись о стену, воскликнул:
— Ты полегче, мусор! Тебе никто не давал права издеваться над людьми!
Николай нагнулся к нему:
— Это ты-то человек? Ты — мразь, понял? А мразь я всегда давил. Тебе еще повезло, но прими совет, заткнись и не зли меня.
Он взял за грудки Левитина, рывком поднял на ноги. Обыскал и его. У Левы, кроме часов и денег, ничего компрометирующего не обнаружил.
Головко составил второй протокол, понятые его подписали. Николай предложил осмотреть машину.
Пока осматривали кабинет, Надежда написала заявление на имя начальника РОВД, указав суть своих претензий к Лысому и Леве. В машине нашли карабин «сайгу», несколько одноразовых шприцев, два из которых были заправлены темной жидкостью, два литра водки в пол-литровых бутылках.
Дед Потап предложил:
— Коль, водку, может, изымем? В порядке конфискации. Чего ее оставлять? Все одно твои дружки-менты выпьют!
Николай одернул старика:
— Прекрати! Не твое — не тронь!
Сторож вздохнул:
— Эх, жалко, два литра пропадут. Это мне на сколько бы хватило?
Горшков достал «сайгу», отстегнул магазин. Он был заряжен. Спросил у Лысого:
— Чья волына?
Ответил Левитин:
— Мое ружье!
— Твое, а где документы на него?
— Дома!
— Для чего возите с собой?
— Неспокойно на дорогах.
— Вот как? По-моему, неспокойно от таких, как вы! И «сайга» не оружие самообороны! Ладно, с этим разберемся. Героином сами балуетесь?
