– Это ты правильно делаешь, что страхуешься. Ищи спутник.
– На Москву будем выходить?
– Нет, на Кабул. На Крымова.
– Но с ним установлена связь…
– Я же сказал: мне нужен разговор, о котором не узнали бы американцы. Для их же блага нужен. Понял?
– Никак нет, но выполняю!
– Выполняй, Слава, а я посижу, у тебя здесь прохладно.
– В термосе кофе.
– Во! И кофейку с удовольствием выпью.
Спустя двадцать минут старший лейтенант Колданов передал трубку спутниковой системы «Орбита» Тимохину.
– Полковник Крымов на связи!
Командир «Ориона» принял трубку:
– Привет, Крым!
– Привет! Ты по какому каналу связываешься со мной? У меня на аппарате включилось все, что только может включиться, – и кодировка, и преобразователь сигнала, и еще куча всякой ерунды.
– Я использую скрытый канал.
– Почему? С чем это связано?
– Ты послушай меня, сам все поймешь… На меня вышел агент, он сбросил интересную информацию по Тари-Пули. Передать ее полковнику Даку я не могу – вопросов не оберешься, откуда она у меня. Ты же – другое дело. К тебе никаких вопросов быть не может.
– Что за информация?
Тимохин передал Крымову все то, что узнал от агента внешней разведки. Выслушав, Крымов спросил:
– И эти данные я должен передать Даку?
– Думаю, лучше через Харсона.
– Хорошо, сделаю. Как срочно нужно сбросить информацию?
– До вечера. В ночь американцы планируют провести свою разведку объектов Тари-Пули.
– Понял. Сейчас же свяжусь с бригадным генералом.
– Давай. А я посмотрю здесь на реакцию Дака, что-то он слишком самоуверенно ведет себя. А это может плохо закончиться. И для американцев в первую очередь, и для нас.
– Добро! Работаю.
Отключив трубку и передав ее связисту, Тимохин спросил:
– Что сообщают посты?
– Ничего интересного.
– Часовые видели выход с территории Кайзабада караванов?
– Да.
– Почему ты не сообщил мне об этом? Да еще заявлял, что посты ничего интересного не сообщают…
– Так вы и сами знали, что сегодня духи должны были отправить наркоту в Таджикистан…
– Знать – это одно, а иметь подтверждение – совсем другое.
– Виноват, товарищ полковник!
– Виноват… – пробурчал Тимохин. – А помнишь, что обычно делают с виноватыми?
– Помню.
– Помнит он… Ладно, следи за эфиром. Я на поверхность. Что-то подсказывает мне, что Дак скоро начнет искать встречи со мной.
Тимохин вышел из подземелья. Время близилось к полудню. В ущелье стало жарко, а отсутствие даже слабого ветерка, что являлось редкостью для горной местности, вызывало еще и удушающую духоту. Тимохин промокнул платком вспотевший лоб. Выпитый кофе мгновенно вышел из организма через кожные поры. Он присел у части сохранившегося дувала, пожалуй, единственного места во всем разрушенном кишлаке, где еще сохранилась тень. Там его и нашел полковник Дак.
– Вот ты где, Алекс!
– Что случилось, Джон? Что заставило тебя отказаться от виски в прохладном отсеке и подняться под знойные лучи пылающего пожаром солнца?
– Ты не разговаривал с Крымовым? – спросил Дак.
– Нет. А что, должен был? – изобразил удивление командир российской группы спецназа.
– Я неправильно задал вопрос. На тебя не выходили Крымов или Харсон?
– Нет. По крайней мере, мой связист ничего не сообщал мне. А он передал бы, если я потребовался бы Харсону или Крымову. Так что случилось?
Полковник Дак присел рядом с Тимохиным.
– Ну и жара, черт бы ее побрал…
– Да, тепло, как на юге.
– Ты еще в состоянии шутить?
– Не плакать же… Но ты не ответил на вопрос, Джон.
– Три минуты назад мне позвонил Харсон. Крымов сбросил ему информацию о том, что в Тари-Пули Халтани кроме охраны имеет отряд ополчения численностью до двадцати человек. Генерал потребовал, чтобы я учел это при штурме. Неплохо, да? У дикарей – и ополчение! Ты когда-нибудь ранее сталкивался с подобным?
– Ополчение – это громко сказано. Просто наркобарон заставил мужчин кишлака сбить отряд, дабы тот в случае внезапного нападения выступил на защиту кишлака вместе с охраной. Но зная афганцев, скажу: простые жители, пусть и зависящие от наркобарона, – не воины. У них есть оружие, они организованы, однако не настолько глупы, чтобы открыто выступать против силы, что громит завод. Местные скорее станут защищать свои дома, если им будет угрожать опасность. Но могут и выйти на помощь охране, убедившись, что силы, напавшие на завод, малочисленны или действуют пассивно. Короче, от ополченцев можно ждать все что угодно.
– Придется идти вместе с разведгруппой, – вздохнул Дак. – Самому смотреть, откуда и как могут проявиться эти задницы.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Это было бы кстати. Все же вы, русские, девять лет держали Афганистан, вчистую громили их многочисленные формирования, чего, к сожалению, не удается войскам коалиции…
– Решено, пойдем на разведку вместе.
– Может, машину возьмем?
– А не лучше вызвать вертолет и пролететь прямо над кишлаком?
– Так собьют же дикари «вертушку», из наших же «Стингеров»!..
– Да, Дак, у вас, американцев, с юмором действительно напряги. Никакой техники. Пойдем пешком, группой не более пяти человек, кроме нас с тобой поедут твой заместитель, сапер и снайпер.
– О’кей, согласен!
– Во сколько выходим?
– Думаю, за полночь. Примерно в час ночи. Отсюда до Тари-Пули, если по прямой, чуть более двух километров. За час пройдем их. Если по перевалу, то часа за полтора.
– Пойдем по ущелью и поднимемся в метрах восьмистах, не доходя до поста. Оттуда глянем и на кишлак, и на часового. Возьми с собой «Поиск» и ночную оптику. Встречаемся наверху, на восточной окраине кишлака, ровно в 1.00. Сейчас следует заранее предупредить караульных, что выйдут на посты в полночь. Я предупрежу своих, ты – своих. В час двинемся на восток. Ну, а дальше, как бог даст.
– Откуда ваша разведка получает столь подробную информацию?
– За девять лет войны, – усмехнулся Тимохин, – КГБ удалось создать обширную агентурную сеть. Разве тебе об этом ничего не известно?
– Известно…
– Так зачем задаешь вопросы, на которые знаешь ответ?
– Да, держали Афган вы крепко. Непонятно, зачем вывели войска? Россия вполне могла создать здесь свою колонию.
