Шепель отсоединил ремни от автомата и штурмовой винтовки, связал их между собой. Получился фал около двух метров. Но чтобы Ларсен ухватился, требовалась б́ольшая длина. Придется свисать с обрыва и закрепиться самому, а то улетишь вместе с американцем в пропасть.
Шепель лег на живот, широко расставил ноги, носком правого ботинка уцепился за камень вершины и, обмотав вокруг руки фал, бросил его вниз. Конец ремня повис над выступом, за который держался Ларсен.
– Ухватиться за ремень сможешь?
– Нет! Не подтянусь, выступ крошится, лишнее движение – и сорвусь…
– Черт бы побрал тебя, Пол!.. – Шепель по грудь выполз за край обрыва. Удерживаясь ногой за камень, а свободной рукой за край обрыва, опустил руку с ремнем вниз. Тот повис рядом с рукой Ларсена. – А сейчас?
– Сейчас ты слишком высунулся. Если я повисну на ремне, то стащу тебя вниз.
– Цепляйся!
– Нет, Майкл. Зачем еще тебе погибать? Когда окажешься в Москве, скажи Насте, что я погиб от пули…
– Твою мать, Пол, кому сказал, хватайся за ремень!
– Нет, Майкл!
– Я приказываю тебе! – крикнул Шепель.
Его радиостанция издала сигнал вызова, ответить Шепель не мог. Тем более не смог ответить Ларсен, когда вызов пошел на его «Блик».
– Хватайся, придурок!! Думаешь, мне удобно на камнях лежать?! Не теряй силы, они еще пригодятся… За меня не волнуйся, я закрепился.
– Точно?
– Точно! Хватайся, говорю!
– Но учти: если потяну тебя вниз, брошу ремень.
– Учел!
Ларсен ухватился свободной рукой за ремень.
– Вот так, – проговорил Шепель. – Теперь отпускай выступ и хватайся за ремень второй рукой.
– Тебя потащит вниз…
– Делай, что говорю!
Сержант схватился за ремень обеими руками, что сразу же почувствовал Шепель. Ларсен весил не менее восьмидесяти килограммов. Майора начало стаскивать вниз. Носок ботинка держался за камень, но мог сорваться в любую минуту. Шепель потянул ремень на себя. Поднял Ларсена сантиметров на двадцать, и тут носок ботинка сорвался с камня. Майор отпустил одну руку, которой вцепился в обрыв. Мышцы на другой руке, державшей сержанта, напряглись так, что казалось, вот-вот лопнут. Шепеля начало разворачивать. Ларсен понял, что Михаил не только не удержит его, но и сам сорвется.
– Майкл, я отпускаю ремень! – крикнул он.
– Не смей! Ищи ногами опору! Ищи, Пол, пока я держу тебя…
– Нет, Майкл!
– Да что ты за сука такая?! Говорю, ищи опору – значит, ищи!
– Нет опоры!..
– Раскачайся, постарайся зацепиться за какой-нибудь другой выступ.
– Я стяну тебя с вершины.
– Да не думай ты обо мне!
– Все, Майкл. Прощай…
– Нет, Пол, не смей!!
Ларсен начал разматывать ремень. Его качнуло к склону, и голень неожиданно уткнулась во что-то твердое. Сержант поднял ногу, посмотрел вниз и… увидел довольно широкий выступ. Он поставил на него ступню и выпрямился, одновременно схватившись свободной рукой за ветвь какого-то горного кустарника. Она оказалась не менее крепкой, чем ремень.
Шепель, из последних сил державший Ларсена, вдруг почувствовал, что ремень ослаб. Подумав, что Ларсен отпустил фал, Михаил закричал:
– Нет, Пол!!!
Но тот остался на месте.
– Я нашел опору, Майкл.
– Фу, – выдохнул воздух Шепель. – А я тебе что говорил? Кто ищет, тот всегда найдет. Крепко стоишь?
– Крепко!
– Отлично. Я отползу назад, закреплюсь за камни и потащу тебя наверх. Ты помогай мне, чем сможешь!
Шепель отполз от обрыва. Ремни натянулись, Михаил охватил ногами камень. Теперь Ларсен даже на весу не стянет его вниз.
– Тащу, Майкл!
– Давай!
Михаил напрягся, жилы на лбу и шее вздулись, но ремни пошли вверх. Десяток сантиметров, еще десяток… Шепель перехватил руки. Вот и узел, еще на себя. И вдруг ремень вновь ослаб. Даже не ослаб – освободился от тяжести. Шепель откинулся на спину. И тут же увидел руки Ларсена, державшегося за край обрыва. Михаил бросился к товарищу, схватил его руки и потащил их на себя. Показалась голова сержанта, а чуть позже – его заброшенная на край обрыва нога. Шепель дернул Ларсена и вытащил сержанта на вершину. Перевернулся на спину. Рядом лег Ларсен. Михаил смотрел в чистое, голубое, без единого облачка небо.
– Ну вот, а ты говорил – купаться!
– Да не говорил я этого, Майкл!
– Тупой ты, Пол. Сколько раз можно говорить: поговорка у нас такая…
– Как она полностью звучит?
– Полностью? А ты говорил – купаться. Вода-то холодная!
– Странная поговорка.
– Вся жизнь странная.
– Спасибо тебе, Миша!
– О! Наконец по-русски мое имя произнес! Не за что…
– Ты спас мне жизнь.
– Прекрати!
– Я теперь твой должник.
– Заткнись, а?
На радиостанции Шепеля вновь сработал сигнал вызова.
– И кому там неймется? – проговорил Михаил. Достал станцию, включил ее и ответил: – «Четвертый» «Ориона» на связи!
– Какого черта, Шепель, ни ты, ни Ларсен не отвечали раньше?
На связь вышел полковник Тимохин.
– А ты что, вызывал, командир?
– Ты мне дурака не включай. Что-то произошло?
– Нет. Просто мы с Ларсеном тропку одну проверяли, чтобы круги по вершине не нарезать при собственном отходе. Нормальную тропку – правда, крутую. А сигналов вызова не слышали. Ларсен может подтвердить.
– Какую еще тропу вы там изучали?
– Обычную.
– А что у тебя с голосом, Шепель?
– Устал.
– Я разберусь, что там у вас произошло. Насчет вызова, которого ты якобы не слышал, лапшу на уши кому другому вешать будешь.
– Ты чего хотел-то, командир?
– Доложи обстановку в Шургунском ущелье.
– Обстановку? Один момент!
Шепель перекатился на позицию наблюдения, через оптику осмотрел ущелье, доложил:
– В Шургуне все спокойно. Кроме бойцов отряда, никого в районе Тари-Пули не наблюдаю.
– А я не наблюдаю ствола пулемета.
– Так чего ему торчать? Надо будет – не волнуйся, «ПК» скажет свое веское слово.
– Будь внимателен, отряд начинает отход. Саперы проведут подрыв объектов завода. Вы с Ларсеном смотрите, чтобы в это время местные из кишлака к ним не пошли.
