— Эй, здесь есть кто-нибудь? — негромко окликнул он, удивляясь, куда делся тот, кто открыл дверь.
— Ваши пальцы пахнут ладаном, на устах у вас вуаль…
Арцеулов замер и только через мгновенье сообразил, что его встречают стихами. Пораженный, он вошел в большую, освещенную керосиновой лампой комнату, и удивился еще больше.
Прямо перед ним стояла невысокая девушка в длинном, волочившемся по полу платье. Голову украшало нечто вроде чалмы из роскошной шали.
— Добрый вечер… или уже утро, сударыня, — вконец растерялся Ростислав. — Извините, кажется, помешал…
— Это было у моря, где лазурная пена… — шептала девушка, глядя на Ростислава широко открытыми безумными глазами. — Где встречается редко городской экипаж…
— О Господи! — вздохнул капитан. Перед ним была, без сомнения, душевнобольная.
— Простите, сударыня, — начал он, но тут лицо девушки исказилось страхом, она сжала руки и стала медленно отступать к стене:
— Вы… вы пришли забрать моего Шера. Я знаю! Вы хотите забрать Шера… О, как это жестоко!
— Да не нужен мне ваш кот! — вздохнул Арцеулов. — Сударыня, мне нужен господин Берг. Понимаете? Господин Берг!
— Нет-нет, — в ее глазах горел огонек страха. — Здесь нет никого. Только я и Шер… Вы хотите его забрать…
— Мне нужно кое-что передать господину Бергу! — в отчаянии воскликнул Арцеулов, чувствуя, что весь план благополучно провалился. — Господину Бергу или господину Богоразу…
— Передайте Шеру, — посоветовала девушка. — Он такой умный…
Шер, сообразив, что речь идет о нем, вновь потерся о сапоги Ростислава.
— Эх, Шер! — капитан, наклонившись, погладил пушистую спину. — Ну что тебе передать? Рцы, мыслете… Послушайте, сударыня…
Он поднял голову, но девушки в комнате уже не было. Удивленный Ростислав пожал плечами, решив немного подождать. Он осторожно отодвинул штору и взглянул на улицу.
— Опустите штору и повернитесь! — голос прозвучал так неожиданно, что Арцеулов даже не сразу узнал его. Обернувшись, он поразился еще больше. Перед ним стояла та же девушка, но уже не в нелепом одеяле и цыганской шали. На ней было аккуратное черное платье, волосы собраны в густую косу, а на носу сверкали стеклышками маленькие очки. В довершение метаморфозы любительница кошек держала в руке револьвер системы «бульдог».
— Простите… — растерялся Арцеулов, даже не вспомнив о собственном револьвере, лежавшем в кармане пальто.
— Договорите пароль до конца.
— Рцы мыслете покой. Программа «Владимир Мономах»…
— От кого вы? — продолжала девушка, не убирая оружия.
— Я от полковника Лебедева, он велел…
— Где генерал Ирман? — револьвер по-прежнему смотрел прямо на капитана.
— Он умер. Я и сам мало что знаю. Мне приказали найти господ Богораза и Берга…
— Я — Берг, — усмехнулась наконец девушка, убирая оружие. — Наталья Берг.
— Арцеулов, Ростислав, — представился все еще не пришедший в себя капитан. — И мне говорили, что господин Берг — известный физик…
— Это мой дядя. Но я тоже известный физик, — девушка, вздохнув, оглядела пустую комнату. — Дядя уже год как во Франции…
— Надо идти, — опомнился Арцеулов. — Кота берете?
— Это кошка, — вновь улыбнулась девушка. — Подарок из чека…
— Здесь были чекисты?
— Да. К сожалению, они забрали Семена Богораза.
— Плохо…
— Очень плохо, — согласилась девушка. — Без Семена Богораза «Мономах» так и останется на земле…
«Почему на земле?» — не понял Арцеулов, но спрашивать не стал. За окном уже светало. Надо было спешить.
Наталья была уже готова. Все ее вещи уместились в небольшой и весьма тяжелый саквояж.
— Кота… то есть кошку будете брать? — вновь поинтересовался Ростислав, наблюдая, как умный зверек, вероятно, что-то почуяв, испуганно мечется из угла в угол.
— Обязательно, — девушка поймала кошку и бережно укутала ее шарфом. — Не исключено, что этой мяукающей чекистке предстоит весьма дальнее путешествие. Если конечно, мы освободим Семена…
— Странные вы тут все, — поневоле вырвалось у Арцеулова.
— Серьезно? — без тени иронии спросила Берг. — Интересно, что вы скажете, когда познакомитесь с Глебом Иннокентьевичем…
На обратном пути Арцеулов чуть не заблудился, но в последний момент все-таки нашел нужную улицу. Вовремя — позднее зимнее солнце уже вставало, и в городе начали появляться первые прохожие. Ростислав постучал. Дверь тут же открылась, на пороге стоял Казим-бек.
— А-а… — удивился было молодой офицер, но расспрашивать не стал, молча пропустив гостей в квартиру.
Первое, что услышал Арцеулов — это чей-то густой сильный бас, доносившийся из соседней комнаты.
— Ди-ка-ри! — вещал бас. — Форменные дикари, батенька мой, да еще, вдобавок, умалишенные!
— «Профессор»… — понял Ростислав и вздохнул.
Он не ошибся. В комнате, кроме скромно сидевшего в углу Лебедева, он увидел высокого плотного бородача лет шестидесяти, одетого в старый, модный еще в начале века, костюм. На широком морщинистом лице вызывающе блестели небольшие очки в роговой оправе, в руках бородач держал большую дубовую трость.
— Ага! — произнес он, увидев вошедших. — Наталья Федоровна! Очень! Очень приятно! Хоть один нормальный человек в этом бедламе! А кто это с вами, позвольте узнать?
— Капитан Арцеулов, — подсказал Лебедев, чуть подмигнув Ростиславу. Тот понял — ему рекомендовали ничему не удивляться.
— Арцеулов? — профессор наклонил огромную голову набок и внимательно всмотрелся в капитана. — Вы, простите, из нормальных или тоже из этих… поведенных?
— Вероятно, из поведенных, — согласился Ростислав. — Господа, позвольте представить: Наталья Берг…
Девушка молча подала руку Лебедеву и Казим-беку и, не говоря ни слова, присела на свободное кресло в углу.
— Представляете, Наталья Федоровна, — продолжал профессор. — Эти бурбоны были уверены, что вы мужчина. Им в голову не могло прийти, что наш лучший физик-практик — барышня, да еще пресимпатичная! Не смущайтесь, не смущайтесь, сударыня, пусть смущаются эти бурбоны! А где Семен Аскольдович?
— Семен арестован, Глеб Иннокентьевич, — тихо проговорила Берг. — Меня не забрали только потому, что удалось притвориться душевнобольной. Я же не могла уйти из квартиры…
— Какое они имеют право! — возопил профессор, потрясая тростью. — Я немедленно иду в этот, как его, Политцентр, в эту чеку! Они же срывают эксперимент!
