— Я же командир, — вспомнил Степа и медленно встал.
То, что увидел Косухин, оказалось даже страшнее, чем он ожидал. Дома не было — на его месте полыхал огромный костер, огонь охватил часть того, что только что было двором, горела деревянная ограда, снег на улице почернел, а местами, казалось, испарился. К горящему забору осторожно подбирались несколько уцелевших дружинников.
— Стой! Назад! — крикнул Степа.
Спешить было некуда. Белые гады сгорели, а славные бойцы Полка Бессмертных Красных героев и их командир товарищ Венцлав погибли смертью храбрых.
Косухин сделал знак дружинникам, чтобы те не подходили к полыхавшему огню, а сам осторожно стал подбираться поближе. От гигантского костра несло жаром, там что-то взрывалось и падало, как вдруг на фоне огня возникла, буквально вынырнув из него, страшная черная фигура. Кто-то высокий, в тлеющей шинели, спокойно, выходил из огненного ада…
6. ПОГОНЯ
В подземелье лютовал холод, ноги скользили по обледенелым камням, и время, казалось, остановилось. На самом деле они шли — вернее, почти бежали, не более четверти часа.
— Стойте, — скомандовал, наконец Лебедев. — Передохнем…
Профессор и Семен Богораз присели на свои баулы, а остальные остались стоять, боясь даже прислониться к дышащим холодом стенам.
— Господин Богораз, уступите девушке место, — предложил Арцеулов, заметив, что Наталью буквально шатает.
— Но я устал… — удивился Семен, но все-таки встал с баула.
— А я не устала, — попыталась улыбнуться Берг. — Я просто…
Она замолчала. Теперь тишину ничто не нарушало. Даже отдаленный гул и треск, доносившийся с той стороны, где был когда-то дом, постепенно стих.
— Да-с, — молвил наконец, Семирадский. — Не смею спрашивать, куда ведет сей лаз…
— А правда, господин Арцеулов, — поддержал профессора Лебедев. — Куда мы идем?
— Я не знаю, — растерялся Арцеулов. — Мне лишь сказали, что в подвале может быть ход…
— Насколько я помню, дом принадлежал какому-то золотопромышленнику, — заметил полковник. — Наверно, ход этот ему был не без надобности. Остается надеяться…
Ему никто не ответил. Через несколько минут Лебедев кивнул, и они пошли дальше. Впрочем, на этот раз путь был недолог — через несколько минут неяркий свет керосиновых ламп высветил мощную каменную кладку.
— Тупик, господа… — растерянно проговорил Богораз.
Профессор, несший одну из ламп, прошелся вдоль стены и хмыкнул — влево уходил еще одни ход, поуже и пониже.
— А вот еще, — заметил Берг.
И действительно, точно такой же ход уходил вправо.
После недолгой дискуссии профессор лично отправился на разведку по левому тоннелю. Вернулся он минут через пять, доложив, что чуть дальше проход полностью завален. Рухнувшие камни покрылись льдом, и думать о том, чтобы прокопать дорогу, даже не стоило.
— Остается направо, — философски заметил Богораз. — Господа, а продукты-то мы захватили?
— Опасаетесь каннибализма? — хмыкнул профессор, но никто не поддержал невеселую шутку.
Правый проход тоже обещал сюрприз. Метров через двести он кончался несколькими ступеньками, которые вели к невысокой двери. Впрочем, от двери не осталось ничего — она оказалась надежно заложена кирпичами и даже покрыта сверху известкой.
Все молчали. Профессор, озабоченно покряхтев, осмотрел все углы, но все было бесполезно. Богораз обреченно вздохнув, вновь уселся на баул. Берг растерянно посмотрела сначала на полковника, а затем на Арцеулова.
— Придется рискнуть, — пожал плечами Ростислав, доставая из сумки гранату. — Вела же эта дверь куда-то…
— Но здесь подземелье, — заметил полковник. — Осколки… ударная волна…
Арцеулов не ответил. Он подошел к замурованной двери и стал прикидывать, куда удобнее пристроить гранату. В конце концов он решил просто положить ее на пол у самого порога. Если кладка в один кирпич, этого будет вполне достаточно.
— Уходите, господа, — скомандовал он, — и подальше…
— Господин капитан, я сам, — решительно заявил Лебедев. — Вы и так рисковали достаточно.
— Вы сколько раз взрывали гранату? — усмехнулся Арцеулов.
— Я? — растерялся полковник. — Кажется, раза два. В училище. Но я помню — там есть капсюль и чека…
— И многое другое… Уводите людей, господин полковник.
Подождав несколько минут, Арцеулов снял тулуп, уложил его в проходе метрах в пятнадцати, чтобы не падать на заледенелый камень. Остальное было несложным — сорвать чеку и успеть за четыре секунды упасть на тулуп и прикрыть голову руками…
Когда грохот стих, капитан стряхнул с себя мелкий сор, рухнувший с потолка, накинул тулуп и оглянулся.
— Кажется, что-то есть, — крикнул он в темноту. — Прошу вас, господа…
Товарищ Венцлав не спеша подошел к окаменевшему от изумления и ужаса Степе, скинул горящую шинель и то, что осталось от шапки, после чего коротко усмехнулся.
— Живы, товарищ Косухин?
— Я… я жив… — вконец растерялся Степа. — А… а… вы…
— Разве вы не слыхали, что настоящие большевики не горят в огне? — вновь усмехнулся Венцлав, но усмешка тут же погасла. — Повезло… Жаль ребят. По-моему, никто не уцелел…
— К-какие будут приказания? — нашелся наконец Косухин.
— Соберите людей и осмотрите все вокруг. На всякий случай… Домом — вернее, воронкой, — займемся завтра. Я еще не все понял…
«А чего тут понимать-то?» — хотел возразить Степа, но дисциплинированно смолчал. Он собрал растерянных и оглушенных дружинников — четверо погибло и столько же было серьезно обожжено, — и отправил их на осмотр окрестностей. Сам он остался возле разрушенного дома и начал не спеша обходить его по периметру.
Что ж, Косухин мог быть удовлетворен. Акт пролетарского возмездия свершился — белогвардейская банда обратилась в пепел.
Погибли верные товарищи из 305-го, но Степа хорошо усвоил за свою недолгую жизнь, — войны не бывает без потерь. Белогвардейский бандит Арцеулов вместе с загадочным полковником Лебедевым больше не будут вредить делу мировой революции. Правда, тайна «Владимира Мономаха» так и осталась тайной…
Впрочем, Косухина, мало расстроило то, что увезенное беляками золото покуда не досталось Республике. В этом смысле Степан был и оставался большим оптимистом. Но все же что-то не давало покоя верному бойцу революции и уполномоченному Сиббюро.
«И чего они, дураки, не сдались! — вдруг подумал он. — Вот, чердынь-калуга, звери! Ну, Арцеулов этот, ясное дело, тот еще волчина. И Лебедев, похоже, того же поля ягода… Но студента зачем угробили? И девушку? Она же больная была! Вот, зверье! Как она себя странно называла? Али-Эмете, кажется…»
