– Ну, наконец-то! – произнес Гарин.
Гул быстро нарастал, и ровно в 14.00 появились американские истребители, четыре машины. Две шли непосредственно над ущельем, две другие – по сторонам и выше. Пролет прошел за секунду, но и этого отрезка времени сплошного грохота от реактивных двигателей хватило спецам «Ориона», чтобы закрепить лебедки.
В 14.01 Соловьев вызвал на связь Тимохина:
– Первый, это Второй! Лебедки закреплены.
– Хорошо! Снайперам оставаться на позициях, готовиться к применению и отдыхать, остальным вернуться в «зеленку».
– Есть, командир!
Не успел Тимохин закончить переговоры, как командира отряда вызвал наблюдатель:
– «Марс», это Третий «Ирбиса»!
– Слушаю тебя, – ответил Харсон.
– Пролет самолетов вызвал оживление в лагере. Моджахеды выскочили на улицу, упали на землю. Видно, ждали удара ракет или бомб. Выскочил из своего дома и Мухаддин с боевиком, у которого при себе была спутниковая станция. Сейчас главарь банды с кем-то ведет переговоры, укрывшись за ПХД.
– Принял, Третий! Продолжай наблюдение за лагерем.
– Есть, сэр!
Отключив станцию, Харсон взглянул на Тимохина:
– Я же говорил, что самолеты будут. Что по лебедкам?
– Установлены. Я отдал приказ снайперам отработать порядок работы по постам и отдыхать на позициях, остальным вернуться сюда.
– О’кей! Половину дела сделали.
– Э нет, генерал, – произнес Тимохин, – не половину, в лучшем случае четверть. Главное, как отработают цели снайперы.
– Они же у вас профессионалы!
– Да, но спуск по тросу – дело сложное. Бойца может развернуть, трос – зацепиться за какой-нибудь выступ. В конце концов, нельзя исключать, что в самый неподходящий момент ущелье не накроет песчаная буря «афганец». Слишком много побочных и не поддающихся учету ситуаций может возникнуть в процессе спуска снайперов на уровень применения бесшумного оружия. А цели… Их мои прапорщики собьют в считаные секунды.
– Будем надеться на лучшее. Готовиться же к худшему нет смысла. Если возникнут перечисленные вами ситуации, полковник, или хотя бы одна их них, мы ничего не сможем сделать. Тогда придется идти на прямой открытый штурм. В любом случае на рассвете мы атакуем лагерь Джабал.
– Атакуем, куда ж мы денемся, – пожал плечами Тимохин. – Но то, что лебедки удалось скрытно закрепить, это хорошо при любом раскладе.
– Согласен. Еще раз проиграем план штурма?
– А есть ли в этом необходимость? Лично мне задача понятна; как действовать в ущелье, я знаю.
– Ваше мнение, Джон?
Генерал взглянул на полковника Дака.
– Мне также все понятно, – ответил тот.
– Что ж, занимайтесь с группами. В 0 часов – построение «Ориона» и «Ирбиса» на поляне, в 0.10 – начало выдвижения. Свободны, господа.
Тимохин и Дак вышли из шалаша и направились к своим подчиненным. Командира «Ориона» ждал связист группы старший лейтенант Колданов.
– Товарищ полковник, две минуты назад на связь выходил полковник Крымов. Я сообщил ему, что вы на совещании у Харсона. Крымов просил связаться с ним, как только вы освободитесь.
– Вызывай нашего «военного атташе», да так, чтобы американцы не могли прослушать нас.
– Есть!
Через минуту Александр принял из рук Колданова трубку спутниковой системы «Орбита»:
– Слушаю тебя, Крым!
– Что у вас произошло, Саша? С чем связан вызов в район применения штатовской авиации?
– А ты не в курсе?
– Нет, раз спрашиваю.
– Произошло не у нас, а в лагере талибов. Трое американцев попросились на воздух и напали на «духов», в том числе и на Мухаддина.
– Черт! Этого еще не хватало. И чем все закончилось?
– Смертью пленных.
И Тимохин передал Крымову информацию по гибели пленных американцев.
– Еще не лучше… Значит, сейчас в Джабале осталось пятеро невольников?
– Да. Пока еще они живы.
– Думаешь, Мухаддин может и оставшихся кончить?
– Вряд ли. Если в порыве ярости не кончил, то сейчас тем более убивать не станет. А там хрен знает, что на уме у этого козла… Самолеты же использовали для штурмового прикрытия установки лебедок. Без пиропатронов укрепить их не удалось бы.
– Как понимаю, ты решил снимать часовых с применением тросов?
– Других вариантов нет.
– Понятно. Когда планируете штурм?
– Тебе что, и об этом не известно?
– У меня связь с Харсоном в 16.00.
– Ясно… Пойдем в лагерь на рассвете. Ты мне скажи, что у нас по базе Тарвал?
– Все по-прежнему. Отряд будет перенацелен туда сразу же после отработки банды Мухаддина и эвакуации оставшихся пленных. Решение по данному вопросу уже принято.
– Американцы легко проглотили «дезу»?
– Не «дезу», Саня, а точную, достоверную информацию, только переданную им в несколько искаженном виде.
– Значит, Харсон уже в курсе того, что отряду предстоит работа в Тарвале?
– Он узнает об этом после снятия проблемы в Хайрабском ущелье.
– Разведка не может выяснить, где конкретно нам искать контейнеры с «Иглами»?
– Нет. Придется тебе самому их найти.
– А это значит, что громить базу предстоит «Ориону», а «Ирбису» осуществлять огневую поддержку… Допустить к складам американцев мы не можем.
– Ты верно оцениваешь ситуацию.
– Мне нужна более точная информация по базе в Тарвале.
– Ты ее получишь – по крайней мере, ту, которой я буду обладать сам.
– Феофанов не сообщал о результатах работы ФСБ по выявлению лиц, похитивших ПЗРК, и способа переброски их в Афганистан?
– Не сообщал. Предателей ищут. Ищут серьезно, без дураков и оглядок на высокопоставленных военных и гражданских чиновников – а значит, найдут. Ребята из ФСБ взялись за это дело не по-детски. Комиссию возглавляет один из заместителей директора Службы в паре с советником президента.
– Ну, тогда, может, и найдут. У тебя ко мне еще есть вопросы?
– Нет, Саша. Что хотел, я узнал. О гибели трех пленных немедленно сообщу Феофанову.
– Его уже, наверное, проинформировали об этом… Но ты сообщи, а то скажут потом, что ты в Кабуле ни хрена не делал… Все, Крым, до связи!
– За совет огромное спасибо. Что бы я без тебя делал… До связи, гладиатор!
Крымов отключил станцию. Тимохин передал трубку связисту и тут же вызвал Каменева:
