– Да.
– Каким образом он узнает Вахида? Табличку на грудь вывесит?
– Нет, табличку вывешивать он не будет. Ваша сожительница, или гражданская жена…
– Какая жена? – невесело усмехнулся Строгин. – Шлюха, променявшая меня на водилу, бывшего прапорщика…
– Тем не менее речь идет о госпоже Лавадской.
– Не понимаю, чего вы хотите добиться от этой суки.
– Она же знакома с Дуевым?
– Да, они знают друг друга.
– Это все, что нам от нее надо.
– Вот оно что… Вы хотите послать в аэропорт своего человека, которого я должен представить Колгаеву вместо Гурина, вместе с Викторией?
– Да. Это сработает?
Строгин пожал плечами:
– В принципе должно сработать.
– Вы хорошо знаете Лавадскую?
– Считал, что да, а на самом деле… Значит, ошибался и совершенно не знал Вику.
– Меня интересует, сможет ли она сыграть отведенную ей роль так, чтобы Вахид ничего не заподозрил?
– О! Это Виктория сможет. Она прекрасная актриса. Если вы пообещаете потом отпустить ее…
– Хорошо, пока этого достаточно. Вам, кстати, необязательно находиться в кабинете. Можете подняться на третий этаж, поиграть в бильярд… вы же любите эту игру? Поплавать в бассейне, погулять в лесу. Ваши перемещения ограничены границей территории усадьбы. Внутри вы свободны.
– А если попытаюсь покинуть территорию, то меня тут же пристрелят ваши люди?
– Нет, Строгин, они вас только подстрелят, потому что вы нужны нам. Но наше соглашение утеряет всякую силу.
– Но тогда я не стану помогать вам, а без меня у вас прищемить Умара не получится.
– Ошибаетесь. Мы заставим вас делать то, что надо. Применим психотропные препараты.
– Зачем же вы договаривались со мной, если могли спокойно обойтись без этого?
– Потому что применение сильнодействующих спецпрепаратов часто вызывает необратимые процессы в мозге подвергаемого психическому воздействию объекта. А мне, как инвалид, как растение, вы не нужны.
– Даже после того, как выполню свою миссию?
– Кто знает, Константин Леонидович, когда можно будет считать вашу миссию выполненной…
– Вы гуманист?
– Нет, прагматик. Расчетливый прагматик… Но закончим об этом. Как посоветуете вести себя с вашей бывшей сожительницей?
– Предельно жестко. Не давая права выбора. Только тогда она будет играть по вашему сценарию.
– Понятно… Как же вы жили вместе?
– Она меня устраивала.
– А вот вы ее, похоже, нет… Однако хватит об этом. Пока я буду разговаривать с Лавадской, вы – здесь ли, на прогулке ли, – но до 22.00 должны составить письменный доклад о том, как фрахтуется судно для перевозки вооружения и наркоты, а также как арендуется автомобильная техника. Подробный доклад, Константин Леонидович!
– Это не проблема. Все делалось предельно просто.
– Тем лучше для вас.
Феофанов провел в спальне Лавадской не более двадцати минут. Хваткая женщина быстро поняла, что от нее требуется. Дала согласие безо всяких условий, лишь бы ей после позволили скрыться с вещами, которые она уже упаковала и которые желательно не досматривать. Странно, но о новом любовнике, своем водителе Крюкове, Лавадская не проронила ни слова. Взяв с нее подписку о неразглашении всего того, чему она стала свидетельницей в доме Строгина, Феофанов вышел на улицу. В это время на территорию усадьбы въехали «Газель» Управления и «Мерседес» генерала Потапова. Заместитель Феофанова доставил обработанные трупы Жукова и Гурина. Подготовка к проведению первого этапа антитеррористической операции «Арсенал» шла по плану.
Глава седьмая
Выйдя из автомобиля, Потапов указал Тимохину и Крымову на «Газель»:
– Привезли тела Жукова и Гурина, взглянете?
Заместитель начальника ГУБТ, начальник отдела спецмероприятий и его заместитель подошли к «Газели». Водитель открыл задние дверки. Трупы лежали в ряд на целлофане.
– Поработали наши специалисты на славу, – поморщился Крымов. – Надо же так разделать тела…
– Нормально разделали, – сказал Тимохин, – как раз под автокатастрофу. И изуродованы, и опознать можно.
– Куда их? – спросил Потапов.
– А что, «Газель» не может постоять здесь до наступления темноты?
– Может, Саша, – ответил генерал, – но, несмотря на непогоду, трупы начнут разлагаться.
– Об этом, товарищи офицеры, не беспокойтесь, – заверил специалист Управления, сопровождавший тела. – Ничего с ними в ближайшие сутки не произойдет. Будут свеженькими.
Тимохин обернулся к специалисту, молодому майору медицинской службы:
– А вскрытие в морге не покажет, что в тела вводились бальзамирующие препараты?
– Нет. Потому что трупы обработаны составом, не выявляемым при обычном вскрытии.
– Тогда пусть лежат в «Газели», – проговорил Крымов, – какого черта таскать их с места на место?
– Добро, – согласился Потапов. – А где Феофанов?
– Да тут где-то, – ответил Тимохин.
– Я к нему, а вы, ребята, занимайтесь выполнение поставленной задачи.
Взмахом руки Тимохин подозвал Шепеля. Михаил подошел:
– Что за дела, командир?
– Посмотри в кузов «Газели».
Майор заглянул туда и поежился:
– А чего их разделали-то так?
– В таком виде, Миша, тела господ Жукова и Гурина должны обнаружить в разбитой машине инспектора дорожно-патрульной службы.
– В какой еще машине? – не понял Шепель.
– В той, которую ты ночью сбросишь с насыпи в кювет.
Шепель посмотрел на Тимохина, перевел взгляд на Крымова:
– Крым!.. Тимохин-то ладно, у него с детства, наверное, дурная привычка недоговаривать; может, ты объяснишь, что все это значит?
– То, Миша, что мы должны представить смерть Жукова и Гурина результатом несчастного случая, автомобильной катастрофы. Зачем? Об этом ты узнаешь позже.
– Вот оно что… Значит, мне сегодня еще и автокатастрофу устраивать?
– Почему нет, Миша? – усмехнулся Тимохин. – Ты же у нас лучший.
Шепель поднял вверх ладони:
– Ладно, сбросить тачку со жмуриками в кювет – не проблема, но в безлюдном месте, работая спокойно и не спеша… Однако интуиция подсказывает мне, что вы решили провести имитацию катастрофы там, где наверняка будет полно свидетелей.
– Интуиция тебя не подводит.
– И как же, интересно, сбросить тачку с дороги, чтобы она разбилась до такой степени, что в ней погибнут все?
