Алексей воскликнул:
– Но это же невозможно! Бармен непременно узнал бы убийц Любы! А заказывают обычно боссов преступных группировок или крупных чиновников, но никак не отморозков типа тех, что пальцевали здесь перед тем, как успокоиться в кабине машины! Скорее, имели место какие-то разборки внутри одной банды. Наших клиентов выследили и убили.
Подполковник поднялся, прошел к окну, посмотрел на черную гладь озера и причалы. Спросил:
– Сейчас лодками кто-нибудь пользуется?
– Редко, но бывает. А больше дворник, он же смотритель причала, у которого весла и ключи от замков. Он иногда, когда не пьет, рыбачит. Ну и, бывает, парочка какая вздумает поплавать. Катера же поставлены на прикол. Для них навигация кончилась. Шаранский и моторы снял. Теперь до весны.
– Понятно! Еще кофе можно?
– Конечно!
Алексей вышел в зал. Передал Костику заказ, увидев, как в углу с Галиной беседует женщина из бригады Баланина. Милиция работает. Что ж, пусть работает, ищет преступника, это ее предназначение.
Полседьмого почти рассвело. А уже в 7.20 в двери кабинета появился старший лейтенант Кудрин:
– Разрешите, товарищ подполковник?
– Входи, Слава, входи! Присядь, отдохни!
– Да отдыхать, собственно, некогда!
– Вот как? Накопал что?
– Так точно, и у меня на данный момент есть несколько вопросов к сотрудникам заведения, но сначала доложу о том, что нами идентифицированы трупы в «девятке». Ими оказались члены преступной группировки Тахира, или Георгия Тахирова, известные под кличками Пыж, Клоп и Жаба. Они представляют, точнее, представляли собой в банде Тахира ударную группу, проводившую разборки с конкурентами своего босса. Но это не главное. Главное состоит в том, что отпечатки их пальцев и отпечатки тех лиц, что совершили нападение на кафе в ночь с 6-го на 7 сентября, оставленные в кабине, где была изнасилована официантка заведения Людмила Устинова, полностью совпали. Я только что получил результат экспертизы, – старший лейтенант устало присел на стул. – Исходя из вышеизложенного, я и хотел бы задать несколько вопросов работникам кафе, скрывшим правду.
Подполковник строго взглянул на Полякова:
– Что все это значит, Алексей Николаевич?
Матвеев отвел взгляд, укоризненно покачав головой.
Алексей ударил кулаком по столу, встал и, выйдя в коридор, крикнул:
– Константин!
– Да? – послышалось в ответ.
– А ну иди сюда!
В кабину вошел явно встревоженный бармен.
Ни подполковник, ни старший лейтенант, ни даже отставной майор Матвеев не заметили, как ободряюще подмигнул ему Поляков, начав собственный допрос голосом, не предвещающим допрашиваемому ничего хорошего:
– Ты, Костя, помнится, после того, как появилась троица молодцов, сказал мне, что это не те, кто громили кафе накануне, так?
– Да, так!
– И продолжаешь утверждать, что парни, расстрелянные неподалеку от заведения, вчера не были здесь?
Бармен оглядел офицеров милиции, опустил голову:
– Нет, я больше не утверждаю этого!
– Так, значит, у нас сегодня сидели убийцы Устиновой?
– Да!
Поляков повысил голос:
– Так какого черта ты солгал мне?
Константин ответил просто:
– Извините, Алексей Николаевич, я испугался.
– Но я же предупреждал тебя. Оставил на вторую смену как раз для того, чтобы ты и опознал убийц, если они решились бы вернуться. Бандиты вернулись, а ты?
Бармен вскричал:
– А что я? Амбал сразу так посмотрел на меня, что я решил лучше соврать, чем потом оказаться в роли Любы! Их милиция не взяла, что бы вы сделали? Да они всех бы нас тут положили, ведь у них был пистолет, и, возможно, не один. А я еще жить хочу!
– А Устинова жить не хотела?
Капитан сплюнул на пол:
– Слюнтяй! Я-то, дурак, думал, на тебя можно положиться! Ты же… дерьмо!
Поляков прошел к окну, уткнувшись в прохладное стекло лбом.
Барменом занялся подполковник:
– Значит, вы узнали бандитов, убивших официантку?
– Да!
Баланин кивнул:
– Ясно! Вы не сообщили об этом Полякову, когда бандиты только вошли в зал, но почему не предупредили управляющего, когда в кафе прибыл человек в форме майора милиции?
– Не знаю!
– А кто знает?
Бармен вновь вскричал:
– Да поймите вы, я испугался! Испугался! И не только за себя. За всех! Или это карается законом?
– Нет, Константин, законом данное деяние не карается, оно наказывается совестью, что гораздо хуже, нежели преследование по закону. Своим молчанием, вернее, своей ложью вы обрекли бандитов на смерть!
– Они этого не заслужили?
– А вот это уже решать не вам, молодой человек, и даже не нам, сотрудникам милиции. Кстати, а нам-то уже после гибели насильников почему продолжали лгать?
– А как бы я сказал правду?
Подполковник повернулся к старшему лейтенанту:
– Слава, забери отсюда бармена и в зале сними с него подробные показания!
Кудрин поднялся, указал Константину на дверь:
– Идем, бармен!
Оставшись втроем, подполковник неожиданно спросил Полякова:
– Вы, Алексей Николаевич, насколько мне стало известно, ранее служили офицером в армии?
Алексей повернулся к Баланину:
– Служил, ну и что?
– Если не секрет, в каких частях, в каком звании и должности?
Поляков ответил:
– В спецназе, командиром разведывательно-диверсионной группы в Афганистане в 1984–1986 годах, затем командовал разведротой в Забайкалье, уволен в звании капитана в 1987 году из-за дискредитации.
– Награды имеете?
– «Красное Знамя», две «Красных Звезды», «За отвагу», «За БЗ», пару афганок и за безупречку.
Подполковник удивленно поднял брови:
– Ничего себе! Воевали, видать, геройски! И это практически в тылу противника?
– Не всегда в тылу! Иногда и у себя духов принимали!
– Следовательно, человек вы, в смысле боевой подготовки, весьма и весьма подготовленный. Профессионал.
Поляков криво усмехнулся:
– Возможно. Являлся таковым… двадцать лет назад! Сейчас уже не то! Жизнь, знаете, особенно когда ее ломают, меняет человека.
