Тахир прошел к бару, выпил третью за утро порцию коньяку. Закурив, бросил:
– Дальше!
– А дальше я приказал бригаде уходить из Волочаевска. Что она и сделала. Бойцы уже на месте, если желаешь, можешь сам побеседовать с ними.
Тахиров отмахнулся:
– Твоего доклада достаточно! Я вот что подумал, а не связалась ли Ольга из какой-нибудь дыры, где смогла найти прибежище, со своим братцем? Он генерал. Прикидываешь, к чему я клоню?
Самед задумался:
– Считаешь, брат, узнав о злоключениях сестры, выслал ей и матери с племянницей помощь из числа своих подчиненных?
– Только этим можно объяснить произошедшее в Волочаевске.
– А с трассой этот братец не может быть связан?
– Нет! Девку из кафе изнасиловали до того, как сбежала Ольга. И она ничего не знает о делах вокруг кафе. На трассе сработал Поляков. Я встречался с ним, он мог завалить пацанов.
– Что ж, тогда обстановка упрощается. Выполнив задачу, подчиненные генерала, скорей всего, вывезут из региона и Ольгу, и мать с дочерью. На этом тема с бабами закроется, если только генерал не решит наказать тебя за сестру!
Тахир пьяно, его после третьей дозы спиртного повело, усмехнулся:
– Тогда ему придется разбираться с Кабаном и его фирмой, а также с десятком сутенеров, пользовавшихся сестрой. Не думаю, что он пойдет на это. Скорее вставит самой сестренке, подберет ей какого-нибудь прапора молодого и выдаст замуж.
– Если бы так!
– А что там с тем торгашом путанами, что ты приволок в подвал?
– С ним, как докладывал, Мясник работает! Пойдем узнаем, что поведал нашему ликвидатору сутенер уважаемого господина Кабанова?
– Пойдем! Кабан, надеюсь, не в курсе, КТО похитил его человека?
Самед заверил:
– Конечно, нет! Взяли паренька в подъезде его дома. Придушили слегка и в тачку. Затем сюда. В подвале и очнулся. Но он видел меня, увидит и тебя, так что придется кончать его!
– Ты видишь в этом проблему?
– Никакой!
– Тогда зачем говоришь лишнее? Кстати, а что ты хотел бы узнать у сутенера?
Заместитель пояснил:
– Он плотно работал с Ольгой, знает ее связи. А где могла в городе укрыться твоя подружка? Только у знакомых. Знакомые эти – проститутки. Вот информацию о них я и желал бы получить от сутенера!
– Ну и поговорил бы с ним, зачем Мяснику отдавать? Тот в данной ситуации скорей навредит делу, чем принесет пользу.
– Я предупредил его, чтобы работал в щадящем режиме. Получит сутенер пару раз по ребрам, глядишь, и разговорится!
– Ладно. Что сделано, то сделано!
За разговорами наркобарон и его заместитель спустились в подвал. В глухой комнате, напоминающей тюремную камеру, увидели распятого на цепях, избитого молодого человека. Рядом довольного, раздетого по пояс, играющего мускулами палача Тахира, Мясника – Ивана Зубова, мужчину пятидесяти лет. Он отсидел за грабежи и убийства более половины своей сознательной жизни. Самед подобрал его на вокзале, когда тот после очередной отсидки болтался в Переславле в поисках временного пристанища. Самед ввел Зубова в банду, а Тахир сделал палачом, используя садистские наклонности бывшего зэка. Погоняло Мясник прилепилось к Зубову сразу, и никто в усадьбе, кроме хозяина, иначе его и не называл. Впрочем, Зубов вел замкнутый образ жизни, стараясь меньше контактировать с членами бригад, а быть ближе к Тахиру и Самеду, от которых получал задания и щедрое вознаграждение за их выполнение. Эти деньги Зубов аккуратно складывал в шкатулку, затаив внутри надежду когда-нибудь покинуть эти места и обзавестись семьей где-нибудь на Урале или в Сибири, подальше от суетливого и провоцирующего на преступления Центра России.
Тахир взглянул на Мясника, указал пальцем на распятое на стене тело:
– Что это такое, Зубов?
– Как что? Телеса некоего Кеши, господина Иннокентия Самохи – Кабана, которого Кеша уважительно называет Георгием Александровичем, бизнесменом!
– Для чего ты его так разделал? Он что, не желал общаться с тобой?
Мясник удивленно взглянул на хозяина:
– Вы говорите, что я разделал Кешу? Да разве это разделка? Всего лишь косметическая обработка. И прибегнуть к ней пришлось исключительно потому, что Кеша, придурок, решил развести меня. Лоха нашел. Начал всякую лапшу на уши вешать. Пришлось стряхивать. Прямо обратно на Кешу. После чего он заговорил внятно, по теме!
– Что ж он тебе поведал?
Мясник указал на табуретку. Точнее, на окровавленный, исписанный корявым почерком тетрадный лист на ней:
– Там адреса шлюх, с которыми якшалась женщина, о которой велел спросить у сутенера господин Самед! Неохотно, но Кеша вспомнил их! Плохо, когда память подводит. Сразу все выполнил, ребра сохранил бы и печень уберег. Но не захотел. Глупый человек Кеша. Сразу видно – шестерка.
Тахир брезгливо взял лист.
Подошел к распятому парню, спросил:
– Ты всех знакомых Ольги указал?
Кеша проговорил разбитым ртом:
– Да!
– А может, забыл кого? И моему человеку продолжить допрос?
– Не надо! Я назвал всех девок, с которыми когда-либо общалась Костылева! Честное слово!
– Ладно!
Тахиров передал листок Самеду, отвел в угол камеры Мясника:
– Ты вот что, Вано, поработай с ним еще немного. Если ничего нового не скажет – кончай! Труп в мешок. Ночью его заберут. Понял?
– Да, босс! Все сделаю в лучшем виде! Сейчас эта позорная тварь узнает, как по-настоящему спрашивают с таких, как он! Сам о смерти запросит!
– Делай как хочешь, но чтобы в дом и писка отсюда не просочилось!
– Ясно, босс, не волнуйтесь. Один вопрос, если узнаю еще что, кому и как сообщить?
Тахиров кивнул на Самеда:
– С ним свяжешься!
Мясник кивнул: понял, мол!
Тахир вновь подошел к обреченной жертве:
– Скоро ты избавишься от мук!
И, развернувшись, пошел на выход. За ним засеменил Самед!
Тахир с заместителем поднялись наверх, вышли во двор. После духоты, противного запаха крови и мочи в подвале на улице дышалось легко. Осенний, чистый воздух слегка кружил голову. Тахиров хотел что-то сказать подчиненному, но Самед неожиданно спросил:
– Тахир! А не Шаранский ли действительно выступил против нас?
– Что? Шаранский? Этот слизняк?
– Не сам, конечно, но человека опытного он нанять мог без особых проблем.
