Из дома появился крепкий молодой человек в черном танковом комбинезоне, правда, со споротым нагрудным шевроном. Он доложил Балаеву по-чеченски:
– Хозяин ждет!
Шамсет протянул руку:
– Оружие!
Владимир передал Балаеву пистолет. Управляющий имением Каландина указал Полухарову рукой на дверь:
– Прошу!
Вошли в большой холл, поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Рядом с двухстворчатой дверью на небольшом топчане сидели два охранника с боевыми автоматами «АКСУ-74». Они встали при появлении Балаева и майора.
Шамсет махнул им рукой, открыл створки двери:
– Проходи!
Он пропустил Полухарова в большой, обустроенный по-европейски кабинет, за столом которого в дальнем углу сидел не кто иной, как… Карахан. Собственной персоной! Живой и невредимый. Слегка нахмурившийся, умело играющий роль грозного босса. Впрочем, он таковым и являлся. Полухарову пришлось приложить максимум усилий, дабы не выдать своего изумления при виде Карахана, которого по реализации плана операции «Паутина» считал ликвидированным. Ваха проговорил:
– Ну, здравствуй, майор!
Владимир через силу улыбнулся:
– Бывший майор, уже бывший! Рад встретить хоть одного вежливого человека в местных хуторах. Ассолом аллейкум, уважаемый, чье имя все держат в глубокой тайне.
Изобразил подобие улыбки и Карахан:
– С тобой плохо обращались? Грубили? Унижали? Скажи мне кто, и я тут же накажу их!
– Разве я похож на человека, терпящего унижение?
– Внешность часто очень обманчива, но что ты встал в дверях, проходи, присаживайся. Говорить будем.
Полухаров устроился в удобном деревянном кресле напротив Карахана.
Тот отпил глоток из пиалы с чаем:
– Пришло время познакомиться. О тебе я знаю все, что знает мой друг Карасев, меня же зовут Рустам Гурамович Атабеков. Можно просто Рустам или Атабек.
Майор кивнул:
– Очень приятно, господин Атабеков.
Карахан внимательно посмотрел на Владимира.
Затем спросил:
– Скажи мне, Полухаров, где и кем ты служил, а также почему тебя уволили?
Владимир потер подбородок:
– Знаешь, Атабек, это ничего, что я на «ты»?
– Ничего!
– Так вот, знаешь, когда-то я давал подписку о неразглашении точных сведений о своей службе. Подписка – это своего рода клятва. А клятва, уважаемый, сам знаешь, есть клятва. Кто ее нарушает, тот не мужчина.
– Но в общих чертах, не разглашая секретных сведений, ты можешь поведать мне о своем боевом прошлом?
Полухаров пожал плечами:
– Ну, если в общих чертах. Служил я в спецслужбе. Занимал командную должность. Руководил диверсионно-штурмовым подразделением. Работал в основном в Афганистане, меньше в Ираке и Африке. Выполнял задания командования и в других странах.
– Ты сказал в основном. А чем занимался не в основном? Воевал в Чечне?
– Нет! Там хватало, кому работать, да и не в почете у нас была кавказская война!
Карахан быстро и резко спросил:
– Почему не в почете?
– Да потому что внутри страны нельзя допускать решение политических проблем вооруженным путем. Сколько народу побили ни за что? Стариков, женщин, детей! И чеченцев, и русских, и представителей других национальностей? А солдат положили сколько? Кто же в город вводит танки и бронетехнику? А потом наносит по населенным пунктам бомбовые удары? Это уже не наведение порядка. Это бойня! Мы были всегда против бойни, хотя за «бугром» тоже крови немало пролили. Но не мирных жителей и не на своей территории.
Карахан откинулся на спинку кресла, продолжая внимательно смотреть на Полухарова.
– Ты считаешь Ичкерию частью России?
– Да! Считаю и буду считать до тех пор, пока ее независимость не признает мировое сообщество. Но этого не будет!
– Кто знает, кто знает! Почему ж тебя уволили?
– Меня не уволили, сам ушел!
– И отчего?
– Захотел так! Может, хватит вопросов о моем прошлом, Атабек? Не пора ли перейти к делу, ради которого я пилил сюда почти тысячу верст?
Карахан цокнул языком:
– Достойно держаться ты умеешь, ничего не скажешь, говорить складно тоже. Видимо, готовили неплохо. Вот только не верю я тебе, бывший майор особо секретной спецслужбы. Не верю!
Полухаров развел руки:
– Что ж, дело твое. Мне же лучше. Как приехал, так и уеду. Деньги свои за командировку все одно получу, а ты проси или требуй у Карасева другого человека.
Ваха усмехнулся:
– Да кто ж тебя выпустит отсюда?
– Как кто? Ты выпустишь!
Карахан рассмеялся:
– Я? Ну ты дал! Рассмешил.
Полухаров спокойно сказал:
– Зря смеешься. Не только выпустишь, но еще и проводишь до нужного места! Не шуткуй, Атабек, иначе я всерьез восприму угрозу и начну действовать. Начав же, на полпути не остановлюсь.
Смех Карахана оборвался:
– Ты мне угрожаешь?
– Предупреждаю! Это ты угрожаешь! Напрасно! Не успеешь ты кликнуть своих джигитов, как окажешься у меня в заложниках. Поверь, я смогу отработать тебя. И мы вместе выйдем на улицу, и ты отдашь приказ абрекам пропустить нас. Сядем в джип и поедем! Как считаешь, станут твои люди стрелять, рискуя зацепить своего босса? Думаю, не станут. Так как поступаем? Начинаем переговоры или претворение в жизнь плана моего отхода из района ваших гребаных хуторов? Я готов и к тому и к другому.
Карахан погладил бородку:
– Тебя действительно неплохо готовили. Повезло Карасеву. Кстати, сколько он тебе платит?
– Это наше с ним дело!
– Ты прав. Но я готов платить вдвое больше, если перейдешь ко мне!
– Что-то я не понимаю тебя, Атабек! То ты не веришь мне и готов завалить, то работу предлагаешь?!
– Должен же я убедиться в том, что имею дело с профессионалом?
– Убедился?
– Убедился! И предлагаю работу!
– Должен огорчить тебя! Мне и в Москве под крылом Вени Карасева неплохо!
– Жаль! Но твое право решать, с кем работать! Ладно! Перейдем к главной теме. Да, может, чайку хорошего приказать принести? Для поднятия тонуса?
Полухаров знал, что означает хороший чай. Это чай с ханкой, наркотиком мягкого действия при употреблении в небольших дозах. И недолгого употребления, дабы не обрести зависимость.
