Орловский не удержался и еще раз прочитал главу. Подумав, он заметил одну странность: весь текст был построен так, что главное должно находиться в конце. Этим главным могло быть одно – «мэви-идхэ». Тогда глава приобретала законченный вид. Но, может, оно там и вправду было?
Юрий внимательно осмотрел листы. Похоже, у Родиона Геннадьевича в то уже далекое время были перебои с бумагой, и он писал на старых «обратках» разного размера. Последний лист был немного меньше предыдущего сантиметра на три. Это могло быть случайностью – скажем, бумага оказалась разных форматов, – но что, если в какой-то момент по последнему листу прошлись ножницы?
Орловский внимательно сравнил страницы. Да, край последней имел еле заметные неровности. Это опять-таки могла быть случайность. Но могло быть иначе: на этих недостающих сантиметрах и были написаны две или даже одна строчка – недостающее «Главное Заклинание»…
Да, это могло быть… Потомок дхармэ, Рох кна Гхели из рода Фроата, решил сберечь древнюю тайну, предчувствуя, что рукопись попадет в чужие руки. Можно лишь невесело улыбнуться – но ведь старый ученый не ошибся! Именно эта строчка отчего-то понадобилась аггелам из Большого Дома!
Надо не спешить с выводами. В любом случае, рано ли, поздно, но ему объяснят. Похоже, «Костя» отправился за инструкциями. Что ж, надо подождать, покуда он их получит…
Все оказалось куда неожиданнее, чем Юрий предполагал. На третий день энкаведист пришел как ни в чем не бывало: на лице играла широкая улыбка, весь вид выражал благодушие.
– Ну что, соскучились, Юрий Петрович? Шучу, шучу, я человек маленький, что по мне скучать-то?.. А я, между прочим, все про вас думал! И вашими делами занимался! Вот, извольте видеть!
Жестом средней руки фокусника, достающего из шляпы кролика, «Костя» раскрыл портфель и извлек оттуда тоненькую кожаную папку.
– Вот, прошу…
Бланк с гербом. Большие буквы: «Президиум Верховного Совета СССР». Постановление о помиловании… «С двадцати пяти до десяти лет без поражения в правах…». Подпись Калинина он узнал сразу: часто приходилось видеть в газетах и на журнальных страницах…
Юрий заставил себя сосчитать до двадцати… Что бы ни случилось спокойствие… Это уже не шутки. С ним начали играть по-крупному…
– Вот, – в третий раз повторил «Костя». – Ну, Юрий Петрович, теперь-то вы мне верите? Так что, поищем заклинание?
Орловский перевел дух. Как было бы просто, знай он этот дурацкий «Ключ»! Одна фраза, никому не нужная и не интересная, – и страшный «четвертак» превратится в «червонец» – тоже не сахар, но все же, все же… Как жаль, что это все бессмысленно…
И тут другая мысль, холодная и трезвая, выплыла из глубин сознания. Пусть он мало что понимает в этой нелепой ситуации, но ясно одно: опричникам в малиновых петлицах почему-то понадобилось старинное заклинание. Понадобилось всерьез, они готовы платить. И он, Юрий Орловский, чуть не поддался на это! Его не могли купить на свободе, но зато несколько тюремных недель чуть не заставили продаться с потрохами! А если через год от него потребуют фамилию Терапевта?
Юрию вдруг стало стыдно. Выходит, именно так становятся предателями? Вначале просят отдать что-нибудь ненужное – хотя бы это заклинание… А потом…
– Мне очень жаль. – Голос, к счастью, звучал твердо – В рукописи заклинания нет. Но у меня есть мысль…
Он открыл нужную страницу и принялся объяснять. «Костя» слушал не перебивая, затем взял в руки страницу и принялся внимательно ее рассматривать.
– Вы же сами назвали гражданина Соломатина главным шаманом, – простодушно развел руками Юрий, – Возможно, он решил скрыть «мэви-идхэ». Наверно, думал, что оно представляет какую-то ценность. Мистик – что поделаешь!
«Костя», казалось, не реагировал. Он положил на стол конспект, написанный Орловским, и с его помощью начал не торопясь сличать текст. Юрий охотно подсказывал, с каждой минутой чувствуя, что поступает верно. Хорошо, что старый учитель был так осторожен. Хорошо хотя бы потому, что сумел разрушить какие-то неведомые планы этого чудовищного учреждения. Сам того не зная, он здорово помог Юрию. Орловский вспомнил слова Терапевта: не верить, не просить, не бояться… Нет, он не поверит этому улыбчивому, что бы тот ни говорил. Он ни о чем не будет просить – даже о свободе. И он постарается не бояться – как бы трудно это ни было…
– Да, похоже, вы правы… – «Костя» отложил бумагу и задумался. – Срезано, видать… Почуял, контра!.. Эх, Юрий Петрович! Если б вы вспомнили этот «Ключ»! Может, вы случайно слыхали? Или рукопись эту видели раньше?.. Вы же с этим Соломатиным, вражиною. столько лет знакомы были! Вспомните, постарайтесь… Ведь важно это. Очень…
– Не понимаю… – Орловский видел, что энкаведист говорит всерьез, но ясности от этого не прибыло. – Константин, послушайте – я не физик, не математик, я не могу работать на оборону. И все-таки меня держат здесь, кормят и требуют работу. Я понимаю свое положение, но ведь я существо разумное! Я не могу нормально соображать, если не пойму – зачем это нужно! Вы хотите, чтобы я вспомнил «мэви-идхэ». Давайте так: объясните, зачем это вам. Все равно делиться мне не с кем. Мне будет легче…
Юрию показалось, что он говорит убедительно. Клюнет? «Костя» заерзал на табурете и нерешительно проговорил:
– Ну, Юрий Петрович… Зачем вы так?
Орловский молчал. Энкаведист вздохнул, покачал головой и внезапно заговорил совсем другим тоном – спокойно и твердо:
– Юрий Петрович… Я – подполковник Главного Управления НКВД. Мою должность можно назвать – чтоб понятнее было – следователь по особо важным делам. Через несколько дней после вашего ареста меня вызвали к… одному очень высокому начальнику и дали вашу разработку. То, чего хотели – от вас и от меня, – вы уже знаете. Мне не объяснили – у нас это, как вы догадываетесь, не принято. В средствах меня не ограничили – ограничили в сроках. Вот и все – можете верить, можете – нет…
Это походило на правду. Но если даже следователю по особо важным делам не объясняют смысла задания, то что это может значить? «Костя» не ограничен в средствах… Намек? Обратно в подземелье?
– Вот что… Вы, Юрий Петрович, напишите нечто вроде рапорта… Все про эту главу и про листок. А заодно подумайте, повспоминайте… Не может быть, чтобы вы ничего не помнили. Поверьте мне – и попробуйте…
Подполковник «Костя» терпеливо ждал, пока Юрий напишет требуемое, а затем откланялся, обещав зайти через пару дней. Он уже не улыбался – очевидно, радушие более не требовалось…
Что ж, подумать Юрий был не прочь. Очередной «тайм-аут» пришелся кстати. Значит, заклинания…
Орловский несколько раз перечитал копию своего конспекта, затем перелистал рукопись Родиона Геннадьевича и внезапно почувствовал какую-то легкую странность. На глаза попалась собственная рукопись о дхарском эпосе. Юрий раскрыл ее-и понял.
Да, это давно смущало его. Тридцать два заклинания, систематизированные, хранимые настолько бережно, что их перечень «дожил» до XX века… Хранимые – но с каких времен? Уже пять веков дхары не вели войн. Не надо было защищать города от осады, разрезать строй врага, испепелять его войско… Выходит, заклинания старше? Но почему тогда герои эпоса ни разу не применяли ничего подобного? Орловский вспомнил то, что говорилось в «Гэгхэну-цорху» о Фроате и его сыновьях. Их дружины рубили врагов мечами, дхарские богатыри выходили один на дюжину – но ничего подобного этим боевым заклинаниям в эпосе не было. Правда, Ранхай – последний гэгхэн дхаров – убил князя Сумха заколдованным Черным мечом, но он воспользовался магией Дхори-Арха. Ему помогал верховный жрец Рхас, но и он ничего не говорил своему владыке о заклинаниях…
