— Здесь столица Бутара – Тайба. В Тайбе наше посольство и недалеко место работы и проживания шестидесяти российских строителей. Что намерены предпринять против них боевики Аль Яни, вы знаете лучше меня. По приказу Москвы я должен обеспечить переброску вашего отряда к Тайбе, откуда вы начнете собственную акцию. А также в случае экстренной необходимости и в нарушение всех международных норм поддержать вас силами штурмовой авиации. Либо самолетами-штурмовиками «Су-25», либо «крокодилами» «Ми-24». Но это в экстренном случае. И я поддержу вас! Переброску же отряда осуществим через час следующим образом. Получив задачу, я связался с главкоматом Тайруна, и их штаб договорился с Министерством обороны Бутара о транзитном пролете «Ми-8» в соседнюю с востока от Бутара страну. Условие транзита одно – беспосадочный перелет по определенному коридору. Этим вертолетом мы и доставим к Тайбе весь отряд. Место высадки – пастбище у лесного массива, выходящего к столице Бутара с запада. Как раз за холмом посольство.
Клинков поинтересовался:
— Посадка вертолета вопреки договоренности с руководством Бутара не вызовет у соседей негативной реакции?
Мещерин ответил вопросом на вопрос:
— Сколько времени вам понадобится для высадки отряда?
— В экстренном режиме с выгрузкой контейнеров – четыре минуты.
Генерал удивленно посмотрел на полковника:
— Что, действительно всего четыре минуты?
— Действительно, а что в этом удивительного? Четыре минуты – наш норматив, который отрабатывается годами!
— Ясно! Вы сами и ответили на свой вопрос. Разве какие-то минуты вынужденной посадки могут серьезно встревожить штаб ВС Бутара? Тем более что после десяти минут полета тайрунские пилоты сообщат в штаб ПВО о неполадках какого-то там прибора, влияющего на управление вертолетом, и официально запросят разрешения на вынужденную посадку. Бутарцы могут проверить и выслать свой вертолет к месту посадки. Он сможет прибыть от Тайбы не ранее все тех же десяти минут. А если вам потребуется на высадку всего четыре минуты, то до подлета «вертушки» Дуни отряд уже войдет в «зеленку». А неисправный прибор тайрунские пилоты предъявят бутарцам. Но думаю, ничего подобного не произойдет. В Тайбе удовлетворятся объяснениями пилотов, тем более что посадка будет кратковременной, а затем вертолет продолжит полет по строго заданному и разрешенному курсу. Но четыре минуты?! Хотел бы я посмотреть на такую высадку. Увы, не получится.
Полковник улыбнулся:
— Не сокрушайтесь, Вячеслав Андреевич, будете в Москве, через ГУБТ свяжитесь со мной, я попрошу ребят для вас провести учебную высадку отряда из вертолета.
Генерал вздохнул:
— Для того чтобы показать мне это, вам надо, Сергей Сергеевич, еще вернуться!
— Вернемся! Это для вас наша акция представляется чем-то необычным, для нас же она одна в ряду многих уже выполненных задач. Хотя в целом операция предстоит непростая. Но отряду она по силам. Вы вот что скажите, прикрытие отхода дипломатов и строителей вы согласовывали с Москвой?
— Естественно! И как ни странно, получил такие полномочия, о которых раньше и думать не мог! Видно, после авиаудара по северным территориям Афганистана наше руководство наконец убедилось, что демонстрация силы иногда гораздо эффективнее всяких там переговоров и санкций. Влепили духам, теперь им долго придется восстанавливаться. Потери моджахеды понесли неслабые. Одни уничтоженные заводы по переработке наркоты чего стоят! Тысячи спасенных жизней. Вот и сейчас, в нашем случае, мне приказано прикрыть отход наших сограждан любыми способами и, главное, силами. А они здесь немалые. Хорошо, что сохранили плацдарм в Тайруне!
Полковник проговорил:
— Но наше присутствие здесь, насколько мне известно, ограничивается советниками и учебными частями.
Генерал усмехнулся:
— На бумаге да, в действительности… Вы не обратили внимания на самолеты и вертолеты на аэродроме?
— Нет. А что?
— А то, Сергей Сергеевич, что в этом учебном и числящемся тайрунским авиационном многоцелевом полку учебные машины составляют десять процентов от количества всей техники. Остальные самолеты и «вертушки» самые что ни на есть боевые. На «спарках» летают тайрунцы, глаза б мои не видели, КАК летают, а на остальных, то есть боевых, наши ребята. И так во всем авиационном корпусе. То же самое с сухопутными войсками, силами ПВО и артиллерией. Тут, Сергей Сергеевич, столько новейшей техники и обслуживающего персонала из России, что тайрунские вооруженные силы вполне можно объявить азиатской, развернутой по-боевому, общевойсковой армией. Так что, когда вы отработаете свою задачу и пойдете из Бутара, мы сможем прикрыть вас. Лучше, если вы успеете пройти тоннель перевала, ну а не сможете, я подниму в воздух столько сил, сколько нужно. Точки ПВО нам известны, их подавим без проблем. Взлетно-посадочную полосу главного аэродрома в Тайбе выведем из строя. Понадобится – навстречу вышлю отдельный десантный батальон.
— Но это же широкомасштабная акция против соседней суверенной страны?!
Генерал кивнул:
— Правильно! Но у меня приказ обеспечить отход российских граждан из Бутара в случае возникновения опасности для их жизни или свободы, применяя любые силы и средства подчиненных мне подразделений! Кстати, в приказе так и прописано – руководствуясь в первую очередь исключительно интересами Российского государства, а эти интересы заключаются в обеспечении безопасной эвакуации из Бутара всех российских граждан! Как вам подобная формулировка? Одно не пойму, зачем, передав мне этот приказ, вызвали вас? Я бы и сам обеспечил защиту посольства со строителями!
Клинков сказал:
— Без сомнения. Но не все так просто! Спецназ здесь не только для того, чтобы вытащить из Бутара наших сограждан. У нас есть и другие задачи.
Генерал вновь кивнул:
— Понятно! У вас всегда какие-то свои специальные задания! На Абделя, что ли, вышли? Он – ваша главная цель?
— Я этого, Вячеслав Андреевич, не говорил!
— Естественно! Но и в Афган, если я угадал, вам дорога через Тайрун. По Пакистану свободно не пройти! Хотя… для вас невозможного не существует!
— Вот здесь вы, Вячеслав Андреевич, правы! Для нас невыполнимых задач нет. Существует, к сожалению, цена выполнения этих задач. И она может оказаться высокой, этого не всегда удается избежать, и тогда приходится платить по полной. Но не будем об этом! Если у вас больше ко мне ничего нет, разговор можно считать оконченным?
— Вы правы! До вылета – 23 минуты. Пора на аэродром! Признаюсь, приятно было познакомиться с вами. Впервые беседовал с человеком вашей профессии. И не могу, да и не хочу скрыть восхищения перед вами лично и перед вашими подчиненными. Пока у нас есть такие отряды, страна в безопасности.
Полковник добавил:
— И пока из армии не ушли такие генералы, как вы.
