— Рви туда, это площадка вертолетов боевого дежурства.
— Дальше?
— Опять за свое? Но ты прав! Дальше тарань к чертовой матери первые два вертолета, но так, чтобы не попасть в баки, а то взлетим вместе с ними на воздух!
— Что нам и требуется!
— По частям!
— А! Это нежелательно! Понял, бью в кабины!
— Верно! Но, смотри, третью «вертушку» не задень, иначе вся акция летит к чертям собачьим!
— Принял!
Мамаев обернулся в сторону десантного отсека:
— Дуб! Слышишь?
Прапорщик ответил:
— Само собой!
— Как Лебедь тормозит БТР, покидаем коробку и рвем в помещение дежурной смены. Обстреливаем его зарядами усыпляющего газа.
— Понял, командир!
— Флинт?
— Да!
— Ты тенью следуешь за Лебеденко. Это тот, что ведет бронетранспортер.
— Я понял! Кореец!
— Он самый! А ты, Андрюша, – капитан повернулся к Лебеденко, – бросаешь на хер эту железку и бегом к уцелевшему вертолету. Тут же запускаешь двигатель, разгоняешь винт. Мы должны взлететь и уйти от Тарсу как можно быстрее!
— Что ты все повторяешься, Мамай? Я об этом уже на инструктаже слышал!
— Повторенье – мать ученья.
— А, ну если с этой точки зрения, то, конечно, дублируй свои распоряжения хоть каждую минуту. Но, ребята, внимание, выходим к «Обороне»!
— Давай, Андрюха, выжимай из «старушки» все, что можно!
Бронетранспортер, чуть не сбив локатор, проскочил глубокую, но неширокую траншею и вышел на асфальтированную дорогу, ведущую к площадке стоянки вертолетов «Ми-8» боевого дежурства бутарской авиационной части.
Без труда пробив проволочные ворота, он буквально выскочил на территорию закрытого объекта.
Лебеденко, исполняя приказ Мамаева, направил бронетранспортер на два вертолета, стоявших возле ограждения. Удар, за ним второй, разворот бронированной машины. Старший лейтенант отжал педаль тормоза. Крикнул:
— Мамай! Дело сделано!
Капитан приказал:
— Всем из машины!
Офицеры спецподгруппы и Флинт покинули БТР.
Мамаеву хватило одного взгляда, чтобы убедиться – два вертолета выведены из строя, они стояли, похожие на обрубки, напрочь лишенные кабин пилотов.
Неожиданно с вышки, находившейся вне территории дислокации дежурного звена боевых вертолетов, ударила автоматная очередь. Но часовой то ли плохо видел цели, то ли плохо стрелял, а посему пули выбили искры из бетона взлетной площадки метрах в пяти от рванувшихся к зданию караулки Мамаева и Дубова. Последний остановился, вскинул «СВД».
— Сейчас, голубок, ты у меня полетаешь!
Капитан запретил Дубову стрелять.
— Отставить, Дуб! Нам трупы здесь не нужны!
— Но он же второй очередью срежет нас!
— Нет! Быстрей за ангар и к помещению пилотов. Готовь «Бизон» с усыпляющими пулями-ампулами!
— Готов, командир!
— Вперед!
Автоматную очередь услышали в караульном помещении. На улицу выбежали трое летчиков бодрствующей смены. Дубов ударил по ним из пистолета-пулемета. Пилоты рухнули на бетон. Пули-ампулы сделали свое дело, мгновенно усыпив первую волну летчиков. К своим собратьям уже спешили и остальные пилоты боевого дежурства. Но они покинуть помещение не смогли. Заряд, пущенный Мамаевым из подствольного гранатомета, разорвался в комнате бодрствующей смены, заполнив газом «Удар» все помещение караулки. Личный состав боевого дежурства на время был полностью выведен из строя.
Отстрелявшись, Мамаев и Дубов услышали нарастающий свист запущенного вертолетного двигателя. Увидели, как повисшие лопасти несущего винта начали медленно вращаться, распрямляясь по мере увеличения оборотов. Вскоре свист перешел в рокот. Вертолет задрожал, как бы подпрыгивая на шасси.
Мамаев огляделся, крикнул в рацию:
— Лебедь!
Старший лейтенант ответил:
— Я!
— К взлету готов?
— Лично я давно, а «вертушку» еще чуток погонять нужно! Проверить работу всех систем. Пока еще горят лампы индикаторов, запрещающих подъем.
— И долго ты собираешься гонять вертолет?
— Пока бортовые системы не войдут в рабочее состояние. Пробирайтесь к вертолету, да внимательней, с вышки территорию под прицелом держит часовой. Он не видел, как мы с Флинтом оседлали «Ми-8», вас же заметил и ждет появления. К тому же он о чем-то, нетрудно представить, о чем, доложил по внутреннему телефону!
Мамаев ответил:
— Ясно! Лишь бы этот придурок не открыл огонь по вертолету!
— Так я могу его из пушки срезать!
— Нет! Сейчас сам решу вопрос с ним!
Капитан повернулся к прапорщику:
— Дуб, рви за вал, посмотри, не стягиваются ли сюда силы противника, и в обход к «вертушке»!
— А ты, командир?
— Выполняй, прапорщик!
Дубов метнулся, сбивая шесты с маскировочной сетью, к земляному валу, скрылся за ним. Капитан выстрелов не услышал, что означало: аэродромная охрана еще не пришла в себя и не успела подойти к району площадки дежурного звена. Но следовало торопиться. Часовой известил начальство о чужаках на охраняемом объекте. Да начальство и так понимает, куда рванул неизвестно откуда появившийся бронетранспортер.
Мамаев зарядил подствольник обычной гранатой. Вышел на линию огня, в сектор обстрела часового и пустил заряд. Но не под козырек, а ниже, в место, где опора вышки имела скрещенные брусья дополнительного крепления. Разрыв гранаты вызвал падение вышки. Часовой успел выпрыгнуть из «корзины», но без автомата. Тот отлетел в другую сторону. Мамаев усмехнулся: «Порядок!» Вызвал Дубова:
— Дуб, ты где?
— В «вертушке», командир!
— Что на подходах к объекту?
— Было чисто, когда шел вдоль вала!
— Ясно!
Капитан переключился на Лебеденко:
— Лебедь! Готов к взлету?
Старший лейтенант ответил:
— Готов! Вот только где ты шарахаешься?
— Иду к вам!
— Давай!
Спустя минуту «Ми-8» оторвался от бетонки площадки дежурного звена и начал подъем. Лебеденко сначала набирал высоту аккуратно, не спеша, затем резко прибавил обороты и, развернув винтокрылую машину, направил ее к вершине ближайшего хребта, напомнив Мамаеву:
— Стас! Ушли нормально, но минут через десять попадем в зону ответственности бутарской противовоздушной обороны! «Стингеры» нас не достанут, но, если у бутарцев окажутся «Иглы», хана, разнесут «вертушку» к чертям. Мы не успеем подняться до 3600 метров.
