Балани побагровел. Подобным образом с ним еще никто не смел разговаривать. Правда, из афганцев-подчиненных. Но и американцам следовало вести себя скромнее. Все же они за свою работу получают неплохие деньги.
Слейтер заметил изменение в душевном состоянии начальника лагеря:
– Вы что-то хотели сказать мне, господин Балани? Ну? Я вас очень внимательно слушаю!
Начальник лагеря сумел взять себя в руки:
– Вы доложили о своем прибытии? Доложили. Я принял доклад к сведению. Можете идти!
Слейтер усмехнулся, прошел к столу совещаний, присел напротив Балани:
– Не мне, Балани, следует уйти, а вашим подчиненным!
Начальник лагеря удивился:
– Это что еще за условия?
Слейтер сказал:
– Прикажите своим людям выйти и проконтролировать, чтобы к палатке никто ближе пяти метров не подходил. Нам предстоит серьезный разговор.
Балани взглянул на сержанта и приказал:
– Всем выйти. Алим, проконтролируй, чтобы лишних у палатки не было.
Комендант поклонился:
– Слушаюсь!
Подчиненные Балани выполнили приказ главаря. Оставшись наедине с сержантом, начальник лагеря спросил:
– Что вы хотели мне сказать, Слейтер? Серьезного!
– Слушайте! Там, где мы, инструкторы, проводили прошедшую ночь – о чем вам следует забыть и в дальнейшем не вспоминать, – на меня вышел представитель советской внешней разведки.
Балани встревожился:
– Советская разведка?
– Да! Русских вы не интересуете, не волнуйтесь, они пока не готовят ваше устранение или повторный удар по лагерю. Им нужны те пленные, существование которых у вас вы так тщательно пытались скрыть.
– Пленные?
– Да, черт вас побери! И что за манера повторять вопросы?
– О чем вы говорили с представителем советской разведки?
– Мне сделали предложение организовать их побег.
– Вот как?
Глазки Балани забегали. Чего-чего, а подобной темы разговора с американским сержантом он не ожидал.
– Так-так-так! Значит, побег! И что, если не секрет, ответили вы?
– Я согласился.
– Не опрометчиво ли?
– Нет! Узнав о пленных и о том, что русские хотят их освободить, скажем так, малой кровью, я тут же просчитал, что смогу убить двух зайцев. За побег пленных мне обещана приличная сумма денег. Их переведут на мой счет, как только я сообщу русскому агенту, что акция возможна. Вы же заплатите мне за то, что я выведу русских из подземелья крепости и оставлю в Хайдарском ущелье. По выставленным русскими условиям мне надо вывести пленных только за пределы территории Пакистана. Дальнейшая судьба этих парней меня не касается.
Балани спросил:
– И вы уверены, что я соглашусь выпустить из крепости пленных, да еще заплатить вам за это деньги?
Слейтер спокойно ответил:
– Конечно! И даже сумму назову, 100 000 долларов США.
– Можно узнать, откуда такая уверенность?
– Можно! В начале разговора, если помните, я сказал, что русские не готовят ни ваше устранение, ни повторный удар по лагерю. И добавил – ПОКА! Пока не готовят. Надеясь освободить пленных малой кровью, то есть с помощью денег. Это было сказано и в начале нашего с вами разговора, и в начале моего разговора с представителем советской разведки. Когда же я сказал разведчику, что не все в моих силах, мне намекнули: если не удастся тихая акция, то русский спецназ найдет возможность уничтожить и вас, и меня. Конечно, никакого штурма не будет, да он и не нужен. Снайперы сделают свое дело, заняв позиции либо на перевале, либо где-нибудь рядом с лагерем. После чего будут задействованы дипломатические каналы, поднят шум, ну и так далее. В общем, русские решили освободить пленных. А раз решили, то сделают это. Попадать под раздачу из-за вашей глупости я не желаю. Поэтому либо вы соглашаетесь на проведение акции, либо я с инструкторами умываю руки. И плевать на контракт. Жизнь дороже. Разбирайтесь тут с русскими сами. Но на вашем месте я согласился бы. И знаете почему? Потому что сейчас вы не готовы защитить себя. Лагерь уязвим, кишлак уязвим, Хайдарский проход практически открыт. А освобождение русских означает, что они должны уйти! Вы вполне можете дать им возможность отойти от границы и уничтожить где-нибудь в ущелье.
– А если русские применят для эвакуации вертолеты, прямо в Хайдаре?
– Это исключено!
– Почему?
– Да потому что мы договорились: если я берусь за дело и вывожу пленных за границу, то они меня не подставляют и подберут невольников в дальнем ущелье, километрах в десяти от лагеря. Причем без применения авиации! Я же сказал, русским нужна тихая акция. Иначе они вновь высадили бы на плоскогорье десант, покрошили здесь все, как крошат капусту, и уволокли бы своих пленных в Джебад. Но, видимо, этот вариант для них нежелателен. А раз он нежелателен сейчас, то не будет реализован и позже. Я сделаю свое дело, а уж кто прибьет их пленных в Афганистане, меня не касается.
Балани задумался.
Слейтер успел выкурить сигарету, пока начальник не задал очередной вопрос:
– Как вы планируете связаться с пленными?
Сержант ответил:
– На это я должен получить дополнительные инструкции.
– У вас уже и связь обговорена?
– Конечно!
– Русские верят в то, что вы один способны вытащить их пленных? Минуя все наши заслоны?
Слейтер усмехнулся:
– Я сделаю это, Балани, и вы еще удивитесь, как все просто будет обставлено. Не забывайте, я профи. И мне приходилось вытаскивать наших парней из таких лагерей, по сравнению с которыми ваш объект – открытый пансионат для слепоглухонемых.
– А за что я должен платить вам деньги?
– Как за что? За то, что я решу ваш вопрос и, по сути, спасу вашу драгоценную жизнь! За свою собственную не прошу и цента. О ней как-нибудь позабочусь сам!
Балани откинулся на спинку старого кресла:
– Мне надо подумать!
Слейтер согласился:
– Подумайте! Хорошенько подумайте! И обязательно передайте наш разговор господину Хикмату, чтобы вместо одной проблемы не заиметь другую!
– Я учту ваше пожелание, сержант!
– Надеюсь! Только решайте вопрос как можно быстрее, долго в подземелье не продержаться. А мне они нужны такими, чтобы самостоятельно пройти полтора километра.
– Боитесь потерять деньги?
– Не без этого. А вы не боитесь заполучить пулю в лоб одним прекрасным солнечным утром?
