Начальник штаба отряда доложил:
– В 4.00 на меня вышел старший лейтенант Лопырев.
– Что???
– Так точно! Степан, собственной персоной.
– Каким образом это ему удалось?
– Он не сообщил, обещал разъяснить обстановку позже, когда сможет еще раз связаться со мной.
– Откуда у него взялась радиостанция? Ведь мои офицеры не были оснащены ими?
– Не знаю, Петр Константинович. Но Лопырев имеет возможность связываться с отрядом, а это значит, что используется станция «Гарпуна».
– Что сообщил Лопырев?
Подполковник Иванов передал суть утреннего разговора с непосредственным подчиненным Оболенского. Тот, выслушав и немного подумав, переспросил:
– Так, значит, Москвитин держит путь на север? К неизвестному аулу, в котором якобы у Москита имеется надежное убежище?
– Так точно!
– Непохоже на офицера особого применения! Если он решился на побег, то не для того, чтобы где-то отсиживаться, да и вариант с аулом выглядит как-то сомнительно. Когда Москит, а главное, в каких целях, успел оборудовать убежище, да еще в чеченском селении?
– Не могу знать, товарищ генерал!
– Это понятно, что ты не можешь знать об этом. Ладно, доклад принял, а тебе, как только Лопырь еще раз выйдет на связь, тут же переключить на меня, ясно?
– Так точно.
Генерал отключил аппарат, вернув его в кейс.
Охранник доложил о прибытии служебного автомобиля.
Оболенский спустился во внутренний двор своего богатого особняка, где у входа стоял до блеска вылизанный «Мерседес». Ничего не скажешь, умел водитель-прапорщик Хомяков следить за техникой.
Генерал сел на заднее сиденье. Дверцу за ним услужливо захлопнул охранник, который до этого и открыл ее перед хозяином.
Прапорщик спросил:
– На службу?
– Нет. К Театру на Таганке. Встанешь на стоянке у касс.
Шикарная иномарка бесшумно выкатилась за пределы территории не менее шикарной усадьбы руководителя одной из антитеррористических служб страны, чья официальная зарплата составляла чуть более пятнадцати тысяч рублей. Особняк же тянул как минимум на миллион… долларов. Но у спецслужб свои секреты! На то они и секретные!
«Мерседес» остановился у театра в 8.40. Водителю удалось обойти многочисленные пробки, которыми в это время постоянно забита Москва. Машины генерала авиации не видно, но до назначенной встречи еще пять минут. Оболенский решил прогуляться. Но не успел сделать и с десяток шагов, направившись к афишной тумбе, как за «Мерседесом» остановилась «Волга» Остапова. Летчик тоже вышел из машины, пошел к нему. Встретились, поздоровались. Оболенский спросил:
– Ну что у тебя, Борис?
Остапов предложил пройти в ближайшее кафе недалеко от здания метро. Оболенский согласился. Вскоре генералы устроились за крайним столиком у окна пустого, довольно приличного и уютного кафе. Заказали по чашке кофе.
Оболенский взглянул на Остапова:
– Ну?
– Обстановка следующая, Петр Константинович. На понедельник у меня три рейса на Кавказ. Один в Чечню, второй в Дагестан, третий в Грузию. Затем по планам Генерального штаба начинаются широкомасштабные учения на севере. Моя дивизия будет задействована в них в полной мере. Придется перебрасывать из Центра десантные соединения с техникой! Так что если проводить акцию, то в понедельник, 21 числа. Или откладывать ее как минимум на месяц!
– Это невозможно!
Оболенский задумался. В принципе, вариант с отправкой груза в понедельник приемлем. Сегодня четверг, четверо суток на подготовку есть. Этого достаточно. Для Джуры в том числе. Тем более, альтернативы решениям Генштаба не существовало. Руководитель спецслужбы, допив кофе, согласился:
– Хорошо! Понедельник так понедельник. Каким из трех бортов думаешь отправить груз?
– Грузинским. Тем самым, который доставлял на Кавказ твоего диверсанта. От вас нужно прикрытие, начиная с загрузки борта до выброса груза.
– Об этом не беспокойся. Прикрытие и сопровождение я обеспечу.
– Тогда, считаем, решили вопрос?
– Я бы сказал иначе, достигли предварительной договоренности. Мне еще надо узнать, готов ли покупатель принять товар. Как согласую этот пункт, будем считать, что окончательное решение принято. Ты узнаешь о результатах переговоров с духами в обед. В 14.00 будь вне штаба и в готовности ответить на вызов.
– Хорошо, Петр Константинович. Я расплачусь и пойдем?
Но Оболенский не спешил:
– Ты, Борис Борисович, иди, а я еще немного посижу. Так не хочется из этого спокойствия да в суету повседневных дел.
Генерал-майор авиации покинул кафе. Оболенский заказал еще кофе, на этот раз с коньяком и сигарой. Ему надо было проанализировать ситуацию, сложившуюся в результате встречи с Остаповым, и подумать о том, как говорить с Джурой.
Насладившись ароматным напитком и дымом «гаваны», Оболенский вернулся в «Мерседес». Приказал водителю:
– На нашу набережную, Женя! Только встанешь не у пристани, а дальше, за мостом.
В 9.40 Оболенский вызвал Дахашева:
– Джура? Будь готов встретить груз 21-го числа в понедельник. Время вылета уточню дополнительно.
Дахашев облегченно вздохнул.
– Ну наконец-то, а то я, понимаешь, начал уже сомневаться в честности и порядочности своих партнеров. Не обижайтесь, генерал. Квадрат получения груза остается прежним?
– Да. Плато. Думаю, тебе уже завтра следует начать стягивать туда свои отряды.
– Я знаю, что мне делать, уважаемый Петр Константинович. Лишь бы ваш «Гарпун» не вмешался в наши дела. Разведка отряда в последнее время резко активизировала свои действия. Что бы это значило?
– Ничего странного, Джура! Эта активность объяснима. На Карцева возложена задача по поиску сбежавшего Москвитина. Вот он и старается. Ведь майор вполне может считать и полковника одним из тех, кто так подставил его!
Дахашев поинтересовался:
– А на самом деле с федеральной стороны есть какие подвижки в розыске этого безумца?
– Есть, Джура! Лопырев сегодня рано утром выходил на связь!
– Да? И что он сказал, если не секрет?
– Какие у меня от тебя могут быть секреты? Старший лейтенант доложил, что Москит движется на север в какой-то неизвестный горный аул, где у него якобы имеется убежище. И в нем майор собирается какое-то время отсидеться.
Джура спросил:
– А ты не допускаешь того, что Лопырев выходил на связь под контролем и по приказу самого Москита? Чтобы слить нам «дезу» о своих намерениях?
