У пруда остановился, искупался. Сегодня на улице было тепло, но тучи обложили город, медленно надвигаясь на него. Иногда доносились раскаты грома пока еще далекой грозы. Ночью, а то и поздним вечером наверняка она вновь накроет Переславль. И это очень даже хорошо! Лишь бы успеть закончить дела до ее наступления.
Итак, со вторым делом покончено!
Остались бомжи!
Монстр учитывал, что их трое, а он один. Естественно, Георгий легко справится с пропитой троицей, но шум, который при этом неизбежно поднимется, был ему совершенно не нужен.
А посему он решил их усыпить, ну а потом... Потом все будет тихо и надежно. В багажнике лежал аккуратно завернутый небольшой топорик для разделывания мяса в домашних условиях и приготовления отбивных. Обычная кухонная принадлежность, которую можно свободно купить в любом хозяйственном магазине. Но эта принадлежность могла стать и грозным орудием убийства, как, впрочем, и обычный перочинный ножик.
В 20.55 мужчина оставил «семерку» у ресторана «Переславль».
Дальше, не спускаясь в сквер цирка, он пошел к старому, полуразрушенному двухэтажному дому. Зашел, как и в первый раз, с торца, юркнув в первый подъезд. В руке все тот же кейс, куда переместился кухонный топорик и бутылка водки из бардачка, водки, в которую он через шприц ввел убойную дозу сильного снотворного.
Уже на входе он убедился, что бомжи на месте.
Их пьяная ругань слышалась даже на первом этаже. Интересно, чего это они не поделили?
Об этом Георгий узнал, поднявшись непосредственно к железной двери, ведущей на чердак.
Один из бомжей обвинял других в том, что те вдвоем, как крысы, выпили пузырь, пока он спал. Двое других, мужик и подобие женщины, орали, что все выпили еще до того, как он отрубился.
Бомж не верил и продолжал наезжать на собутыльников:
– Я вам че, блядь, идиот, да? Ни хера не помню, что один пузырь оставался? У вашей вшивой лежанки за подушкой лежал!
Мужик с бабой отбивались.
– У тебя, Вован, крыша точняк протекла! Глюки ловишь! – визжала бомжиха. – За какой подушкой, мудак? На ватнике спим!
– Ну, за ватником... И вы мне, козлы, по ушам не катайте, мозги не долбите, а то сейчас обоим так долбану, черепки в шесть секунд расколю. Мне по херу, но чтобы пузырь стоял передо мной! Я из-за вас, вонючек, мучиться всю ночь не собираюсь. Короче, или пузырь, или удавлю всех на хер! Твари паскудные!
Буров решил прекратить ненужный ему шум.
Он вломился в дверь. И чуть не разбил лоб о косую балку перекрытия.
– Вашу мать! – выругался Георгий. – Эй, барыги, где вы тут?
В ответ молчание.
* * *
Но он уже видел сидящих возле перевернутого снарядного ящика бомжей. Тех самых, что постоянно паслись возле покойного сержанта.
– Ну, чего заткнулись? Языки проглотили?
От ящика донеслось:
– Ты кто есть-то? Откуда взялся и чего хочешь?
Георгий сблизился с отсеком, где бездомная троица устроила себе временное, сезонное, жилье, весь интерьер которого состоял из двух постелей на полу, сделанных с применением всякого хлама от старых зипунов до военных бушлатов. С балки свисал провод с лампочкой на конце. Вокруг пустые бутылки, и чуть в стороне целая гора банок из-под дешевых консервов. Георгий произнес:
– Спрашиваешь, кто я? В пальто, понял, чмо со свалки? Я человек, а вот вы кто и откуда здесь взялись?
– Тебе какая разница? – спросил тот, кто наезжал на собутыльников.
– Не дерзи, Вован, когда я злой да еще под градусом, зашибить в легкую могу! Лучше базарь по-хорошему! Понял, Вова?
Бомж почувствовал, что лучше затихнуть, кто знает, кого это нелегкая принесла? Может, беглый какой? Или только что из зоны откинулся! Вишь, прет буром! Он ответил:
– Понял, но ты сам рассуди, вот эти суки, пока я спал, весь самогон выжрали и ни гугу, сами кайфуют, а я майся?
– Мне бы твои проблемы, – сказал Георгий, – а выжрать у меня с собой есть, не подохнешь, похмелю!
Бомж повеселел, спросил:
– А у тебя что, извиняюсь, за проблемы? Может, помочь чем надо? Я завсегда готовый! Да и эти... хоть и шалавы, но тоже, коль надо чего, сделают!
– Мои проблемы, – вздохнул Георгий, – просто не решить: застукала меня баба с соседкой, мы тут недалеко живем, сама во вторую смену ушла, мы с Ленкой только в кровать, а тут Зинка, жена моя, и появляется, отпустили ее! Ну, и понеслось! Зинка баба боевая, пришлось уходить из дома. А куда? Слышу, матерятся на чердаке, вот и зашел, а тут вы собачитесь!
Вован посочувствовал:
– Да, попал ты, друг! Если баба злая, пиши пропало, долго гнуться придется, пока простит, если сама не загуляет в отместку! Знаю, имею опыт! Так ты что-то там про похмелку говорил? Да и тебе выжрать не помешает, все легче будет! Хоть до завтра, а там видно будет!
Георгий достал из кейса пузырь отравленной водки, бросил его бомжу. Тот поймал бутылку на лету!
– Ништяк, сейчас мы с тобой вдвоем его и раздавим! А эти обойдутся за крысятничество свое!
Георгий повысил голос:
– Сказал, кончай базлать! Разливай на всех, Вован, мне пока не надо. Потом кто-нибудь еще за литрухой слетает, бобы имеются!
После его слов ссоры между бомжами как не бывало.
– Ладно, – примирительно сказал Вова, – скажите спасибо мужику, а то получили бы вы у меня! Давай, Чуня, стаканы и закуску, что осталась.
На перевернутом ящике появились три граненых стакана, открытая банка сардин, небольшой шмат сала, лук, чеснок, разломленная буханка черного хлеба.
– А ты чего не хочешь, может, брезгуешь, так посуду Чуня быстро вымоет!
– Ты, Вован, думай, о чем говоришь! – ответил Георгий, которого уже тошнило от протухшего запаха, исходящего от бомжей и их жилища. – Стал бы я с вами тут сидеть, если б брезговал? Нет! Просто недавно лобастый в рюмочной проглотил, еще не провалился как следует!
– Понятно! У меня такая же херня часто бывает, если первый не пошел, ждать надо, сразу пить второй без толку – вывернет!
Он разлил смешанную со снотворным водку на три равные части, поднял свой стакан:
– За гостя нашего, чтобы у него все ништяк с бабой было!
Они дружно и до дна выпили водку, немного закусив, закурили свой «Беломор».
Мужчина бросил на ящик пачку «Мальборо», предложил:
– Попробуйте хороших сигарет!
– А ты, видать, мужичок не из бедных, – прищурив мутный глаз, проговорила бомжиха, – и водка с собой казенная, и сигареты дорогие, и прикид недешевый, деньги водятся. Чего ж твоя баба взбесилась? То, что соседку трахнул? Велика беда! Все бабы – бляди, только и думают, чтоб где кто трахнул.
