Климов закурил:
– Это хорошо! Это успокоит настоящего преступника! Он нам такой и нужен, спокойный, уверенный в себе. Излишняя самоуверенность породит повышенное самомнение, а это, в свою очередь, ослабит его бдительность и защитные рефлексы. Что в конце концов и погубит маньяка. До сих пор он тщательно перестраховывался. Теперь в этом необходимость отпадет. Но и действовать он какое-то время пока не будет. Переждет! Нам же ждать нельзя, нам надо использовать тот период, чтобы постараться зацепиться за его след и устроить ловушку! Как это сделать? Пока не знаю. Но решение придет, я в этом уверен. Лучше, конечно, если бы это произошло раньше, чем позже, но если маньяк вновь выйдет на охоту, то действовать ему придется в новых условиях, о чем он догадываться не будет!
Савчук хлопнул друга по плечу:
– Хорошо поёшь, Клим, складно! В жизни бы так!
Климов отстранил руку Леонида, поднялся с кресла, сказав:
– Вот и надо сделать так, чтобы и в жизни было так, как это надо нам. И мы это сделаем!
Савчук спросил:
– В Садовый один поедешь? Или дать пару ребят?
– Для чего? Оставь их пока при себе.
– Ну, тогда удачной охоты тебе, Клим.
Изучение дела покойного врача не заняло много времени. Да и изучать в принципе было нечего. Описание места преступления, фотографии окровавленной комнаты. Общий план лазарета и лагеря, вот и все! Почерк убийцы в санчасти молодежного лагеря был признан идентичным почерку ранее совершенных маньяком преступлений. Одно привлекало внимание. А именно то, что на этот раз преступник работал без перчаток, оставив, где только мог, отпечатки своих пальцев. Списать на то, что он имел возможность потом скрыть их, конечно, можно, но по заключению экспертов маньяк был сильно пьян, чего в других случаях никогда он не допускал. И все остальные предосторожности вроде использования клейкой ленты были тщательно выполнены. О том, что следствие было проведено поверхностно, говорил тот факт, как идеально ровно было разрезано платье, а также то, что нигде не были найдены презервативы, которые всегда использовал маньяк.
Что же получалось в результате?
Мертвецки пьяный Полонин смог каким-то чудесным образом протрезветь на время, напасть на девушку, привязать ее к столу, ровно разрезать ее платье, лишь слегка повредив тело несчастной. Изнасиловать Валентину (факт насилия подтверждало заключение судебной экспертизы) и убить жертву выверенным ударом ножа. После чего вновь опьянел до такой степени, что свалился рядом с ней, провалившись в глубокий сон! Чушь какая-то! Попробуй, приняв на грудь чуть ли не литр водки, переспать с женщиной. Да при такой дозе и прибор-то не ворохнется, а уж о неоднократном и развращенном изнасиловании и речи быть не может! Но даже допустив, что Полонин в этом деле имел колоссальные способности, не свалился бы он после того, как изуродовал медсестру, а убрал бы все следы за собой! Чего сделано не было! И потом, куда же все-таки делись презервативы? Их применение было отмечено в заключении экспертизы. И объяснено, каким образом экспертами этот факт был выявлен. Ответа на этот вопрос в документах следствия Климов не нашел. Но, как опытный разведчик, тщательно проанализировав все ляпсусы следствия, он пришел к выводу, что во время совершения преступления в комнате был кто-то третий! Совершенно трезвый, готовый к убийству, имевший при себе все необходимое для насилия и резни, тот самый маньяк! Он вырубил и жертву и врача, сделал свое дело, подставив доктора, и скрылся, забрав с собой и использованные презервативы, и перчатки, в которых всегда работал ранее. Иное объяснение случившемуся в лазарете одиннадцатого августа дать было сложно, практически невозможно! Другой вопрос, почему маньяк появился здесь, в таком удалении от города, и именно в то время, когда врач праздновал свой день рождения? Или если маньяк готовился к акту зверского насилия, то откуда он знал о существовании в лазарете молодой медсестры? Значит, кого-то убийца из своих будущих жертв знал, и знал хорошо. По тому, как он проник в лазарет, можно заключить: ему была известна местность вокруг лагеря и внутри него, а также сама санчасть!
Откладывая папку в сторону, Климов был уверен в том, что маньяк так и остался на свободе. Уверенность в невиновности Полонина облегчала задачу Александру. Теперь предстояло найти хоть малейшую зацепку, чтобы выйти на след маньяка, и Климов каким-то особым чутьем, выработанным долгой службой в разведке, чувствовал, что уже посещение лагеря не будет безрезультатным. Что-то, но он найдет там!
Он закрыл папку с документами преступно халатного расследования дела Полонина следователями отдела УВД и прокуратуры, бросил ее в сейф. Отдавать бумаги Савчуку пока было рано, пусть полежат, глядишь, и пригодятся еще!
Климов посмотрел на часы: 16.55!
Можно выехать в поселок Садовый. Пока светло, на машине изучить дороги вокруг лагеря, попытаться определить, где преступник мог спрятать свой автомобиль и каким образом прошел к лазарету.
Но перед этим не мешало перекусить. Ехать домой? Время терять. Климов решил перехватить чего-нибудь по дороге, благо сейчас дефицита различных придорожных кафе, бистро, таверн и шашлычных при выезде из города не было.
Полтора часа понадобилось Климову, чтобы добраться до поселка и обследовать его окрестности. Он проехал тем же путем, что и Монстр. Убедился в том, что незаметно подъехать непосредственно к лагерю невозможно. И ночью это было бы гораздо опаснее, но вот к поселку подобраться скрытно на машине и реально, и легко. И мест, где ее можно спрятать, было предостаточно. В одном из таких мест Климов бросил «девятку», направившись к лагерю. При беглом осмотре подходов к медицинскому учреждению стало ясно, что преступник подходил к лазарету пешком со стороны заболоченного оврага. Забор препятствием для взрослого мужчины не являлся, освещение отсутствовало, расстояние от ограждения до здания – метров пятьдесят. Один бросок – и ты около санчасти. И, главное, от внешнего мира этот маневр надежно прикрывался высокой травянистой растительностью. Александр сделал вывод: да, только отсюда мог подобраться к зданию убийца. Отсюда, с тыла, и начал действовать! Подтверждалась и версия о том, что маньяк хорошо знал местность и прекрасно ориентировался в лагере, а следовательно, до роковой ночи посещал его как минимум один раз.
К кому он сюда приезжал?
Вполне мог к одному из отдыхающих. А заприметив медсестру, сразу же определил ее в потенциальные жертвы. Тогда на него выйти будет сложно. Молодежь в лагере посещается сотнями родственников каждые выходные, и опрашивать всех отдыхающих об их близких было бы глупостью. К тому же после трагедии в лазарете лагерь покинула чуть ли не половина всей смены. Родители не хотели оставлять детей там, где побывал кровавый маньяк. Надо найти другой способ напасть на след чудовища. Какой? Работа через сторожа и лиц из числа постоянно обслуживающего жизнь лагеря персонала! Особенно через сторожа. Тот наверняка мог бы порассказать много интересного. Климов читал протокол допроса сторожа. Ответы были крайне немногословны. Чувствовался опыт бывшего зэка. Он знал, как вести себя на допросе. Точно, не вдаваясь в подробности и размышления, отвечать на вопросы следователя. Вопрос – ответ, вопрос – ответ! И никаких комментариев. И отношение к милиции этого Ивана Трофимовича легко можно определить, прочитав протокол. Отношение негативное. Может, сторож откроется в приватной беседе за бутылкой водки, до которой, очевидно, он большой охотник?
