Сергей вновь кивнул седой головой:
— Ясно. В ту ночь там был ад. Настоящий ад. Мне тоже пришлось встретить девяносто пятый в Грозном, и нам, как и всем, досталось не слабо. Я в центр только первого числа попал. С группой разведки. Видел, что осталось от бригады.
— Как же они на боевых машинах, танках — да в город?
— Как? Молча, старшина. Приказали, и пошли.
— А тот, кто приказал, тоже пошел?
— Тот, кто приказывал, далеко от Чечни праздник праздновал. Но не будем об этом. У вас ко мне еще вопросы есть?
— Нет. Хотя, пожалуй, один задам. Сами-то местный?
Солоухов спросил:
— А что?
— Да нет, ничего особенного. Просто, если не местный, мог бы в гостиницу недорогую устроить. С билетами помочь. Сейчас с этим трудно. Люди с югов возвращаются.
— Спасибо, старшина. Ничего не надо. Я родом из Переславля, здесь мой дом, моя родина.
— Тогда с возвращением, майор.
Старшина козырнул и, повернувшись, медленно пошел вдоль состава. Сержант последовал за начальником.
А Сергей, подняв сумку, направился в обход здания вокзала, к стоянке такси. Туда, где она была лет пять назад. Именно столько времени, как в 1998 году похоронил мать, Солоухов не был в Переславле. Вышел на площадь и не узнал ее. Вместо здания бывшего управления местного отделения железной дороги стояла гостиница. Напротив, там, где раньше был гастроном, несмотря на светлое еще время, множеством разноцветных огней переливались гирлянды, вывешенные на фасаде новенького современного супермаркета. Да и за дорогой, что отсекала площадь от района старых двухэтажек, высились многоуровневые дома, обнесенные единой кирпичной стеной. Как таковой стоянки такси на площади не было, но стоило Солоухову остановиться, чтобы прикурить очередную сигарету, как рядом тормознула черная «Волга». Водитель, открыв дверь пассажира, спросил:
— Куда едем, командир?
— На Старопрудную доставишь?
— За сотку без проблем. Можешь доехать и за червонец на маршрутке или на троллейбусе, которых, правда, почти не осталось в городе, только потолкаться придется, с твоим-то баулом.
Солоухов бросил взгляд на остановку, что виднелась слева за супермаркетом и на которой собралась толпа человек в двадцать. И люди все с рюкзаками, сумками, тележками. Видимо, недавно пригородная электричка подошла и привезла дачников. Прикинув, во что превратится поездка в общественном транспорте, Сергей бросил водителю:
— Едем! Багажник открыт?
Владелец «Волги», крупный мужик лет под пятьдесят, вышел из машины:
— Сейчас откроем. Какие проблемы.
Сергей заметил:
— По дороге водки да жратвы купить надо.
И услышал, видимо, обиходное у частного извозчика:
— Так это вообще без проблем!
Он кивнул на супермаркет:
— Можно и тут затариться, да дороговато выйдет, и водяра в этом маркете сивухой отдает. Лучше в простой магазин на проспекте заедем. Там и пойло приличное, и колбаса местная, свежая, недорогая.
Бросив сумку в багажник и сев на место переднего пассажира, Сергей увидел наклейку на панели «Не курить». Хотел выбросить сигарету в окно, но водила остановил его:
— Да кури, кури! Я и сам по две пачки в день влегкую уминаю.
Солоухов указал на наклейку:
— А это для кого прилепил?
Водитель рассмеялся:
— Так это не я. Пацан мой. Берет иногда тачку с девицами покататься. Дело-то молодое. Вот и прилепил эту херню. Не обращай внимания. Ну что, к магазину?
— К магазину. За стоянку отдельно запросишь?
— Нет. Сотка за все. Нормальная такса. Я не беспредельничаю. Беру по максимуму, базара нет, но ведь не заставляю никого?! Да и жрет бензин моя лайба в последнее время больше нормы.
Водитель плавно тронул «Волгу» с места и, развернувшись, не объезжая декоративную ограду, отделяющую площадь от Привокзальной улицы, по которой изредка ходил общественный транспорт, под запрещающий знак рванул к проспекту.
Сергей оценил лихачество таксиста:
— А ты, смотрю, мужик, особо правила движения не уважаешь.
— Чего их уважать? Будешь кататься, как положено гаишниками, с гулькин хрен чего заработаешь.
— А на инспектора нарвешься?
— Договоримся. Сам, что ли, никогда за рулем не ездил?
— Нет. Не пришлось.
— Чего так?
Солоухов выбросил окурок и откинулся на удобном сиденье:
— Я, брат, больше за скальпами аборигенов сначала в Афгане, потом на Кавказе охотился.
Водитель повернулся к майору, не прекращая, однако, полностью контролировать обстановку на дороге:
— Из военных, что ли?
— Не заметно?
— Да есть что-то, но…
Сергей перебил его:
— Из военных. Отслужил свое, вот домой вернулся.
— Офицер?
— Офицер!
— А в Афгане в каких годах и где служил?
Солоухов ответил:
— В восемьдесят седьмом — восемьдесят восьмом под Баграмом, взводным разведывательного батальона.
Таксист воскликнул:
— Да ты что? В натуре?
— Тебя это удивляет?
— Да я сам в придворном полку сержантом служил, рядом со штабом дивизии, в который твой разведбат входил. Только в восемьдесят третьем — восемьдесят четвертом.
— Вот как? Значит, однополчане почти?
— Почему «почти»? Однополчане и есть! Дивизия-то у нас одна была? Одна. А годы — ерунда. Тебя как звать-то, офицер?
— Сергеем.
— А меня Валерой. Я разведчиков уважал и уважаю. Отчаянные вы ребята! Еще в мои года про ваши рейды в дивизии легенды складывали, про ваши и выходы десантников парашютного полка. Особенно вы почетом и привилегиями у девочек-сестричек из госпиталя пользовались. При тебе то же самое было?
— Да. Почти то же самое.
Выехали на проспект, и тут Сергей увидел то, от чего у него чуть было челюсть не отвисла. А именно — два огромных рекламных плаката, установленных по обеим сторонам дороги, на одном из которых был изображен одноклассник Солоухова, Марк Брединский, а на другом, и это вызвало крайнее удивление Сергея, не кто иной, как сам бывший командир дивизии генерал-майор Штерн Юрий Иванович. Над огромными фото значилась одна и та же фраза — «Кандидат в губернаторы Переславльской области». У Солоухова невольно вырвалось:
— Ну ни хрена себе!
Валерий недоуменно посмотрел на пассажира:
— Ты чего?
