Майор подошел к нему.
— Ты чего маешься, Данилыч?
— Так это, похмелиться не мешало бы.
— И какие проблемы? Ключ же от квартиры у тебя. Или забыл?
Данилыч досадливо махнул рукой:
— Да не забыл я ничего. Только старуха моя ключ-то твой взяла и прибрала. Сказала, раз ты приехал, то без тебя в квартире делать нечего. Мол, посидели вечерком, отметили приезд и хватит. А ключ она сама отдаст. Удивлялась, зачем ты вообще дал мне его. Но я про Катьку ни-ни, не сомневайся. Сказал, дела у тебя в городе. Да что толку? Если вы с Катюшей при всем дворе нарисовались с утра.
— Но ты же говорил, что сможешь зайти в квартиру, выходя в коридор покурить?!
Старик вздохнул:
— Не вышло на этот раз. Я-то в подъезд нырнул, закурил, а как только к твоей двери сунулся, так тут и старуха объявилась. На месте застукала, когда я только ключ в скважину вставил. Ну и пошло, поехало. Форменный допрос устроила, зачем я к тебе перся. Но я не признался насчет самогона. Стоял на том, что ты попросил за хатой присмотреть.
— А чего за ней смотреть? Пять лет стояла никому не нужной, а тут вдруг в присмотре нужда возникла?
— Во-во! И старуха моя точно так говорила. Я в ответ: не знаю ничего, ты сказал, я сделал. Так что, Серег, подтверди мои слова. Иначе благоверная до смерти запилит.
— Конечно, Данилыч, куда ж я денусь? Только вот поверит ли баба Марфа нашим сказкам?
Старик ответил уверенно:
— Тебе поверит! А ты ей еще скажи, что, мол, нужен я минут на десять-пятнадцать, ну, переставить там чего-нибудь или поддержать. Похмелиться надо, Серега! Хреново мне!
Сергей взял соседа под руку:
— Ладно, идем! Данилыч! Попробуем развести бабу Марфу.
Поднялись на второй этаж.
Данилыч указал на свою квартиру:
— Звони и разговаривай с бабкой ты. Я помолчу. Так оно лучше будет.
Сергей позвонил.
Дверь тут же открылась, словно жена Данилыча ждала этого звонка. Увидев Сергея, баба Марфа радостно улыбнулась:
— А?! Сережа? Здравствуй, дорогой!
— Здравствуйте, Марфа Егоровна! Как ваше здоровье?
— Ох, и не спрашивай.
Кивнула на мужа, который, насупившись мокрым воробьем, стоял возле лестничных перил:
— С этим идолом какое может быть здоровье, Сережа? Он своей пьянкой уже все жилы из меня вытянул! И ладно бы совсем не давала выпить. Так ведь даю! Рюмку, другую наливаю. Ему все мало! Пока в туалете не уснет или под стол на кухне не опрокинется, не остановится. Но хватит об этом. Ты мне, Сережа, лучше вот что скажи: зачем ему вчера ключ от своей квартиры оставил? Наверное, заначка осталась, он и выпросил?
Солоухов не привык лгать, но сейчас приходилось. Обещал выгородить деда, значит, надо выгораживать. И зачем он только позволил Данилычу оставить этот гребаный пузырь в доме. Прятал бы в подъезде, вон хотя бы в щите электросчетчиков, и не пришлось бы майору делать то, что противоречило его принципам.
— Да нет, Марфа Егоровна. Ключ мужу вашему я дал, потому что мне отлучиться до утра надо было, а ночью мог приехать сослуживец. Мы с ним договорились: если не застанет меня дома, то позвонит к вам.
— Ага! А мой, как я легла, пошел встречать твоего гостя-сослуживца, так?
На этот вопрос ответил уже сам Данилыч:
— Да как ты, старая, не поймешь! Покурить я вышел. На Серегину дверь глянул, а она будто приоткрыта. Подумал, не закрыл ее сосед. Решил проверить. А тут ты нарисовалась. И не разобравшись, понесла! Какая заначка могла остаться? И на черта мне эта заначка, если на кухне за холодильником у тебя бутылка стоит! Думаешь, я не знаю про нее? Знаю. Видел, как прятала.
Баба Марфа посмотрела сначала на мужа, потом на Сергея.
— За дурочку меня принимаете? Думаете, совсем старая из ума выжила? Ну, и ладно! Держи, Сережа, ключ!
Передав ключ Солоухову, бабка Марфа закрыла дверь, оставив Сергея вместе с Данилычем.
Старик довольно потер руки:
— Ловко мы ее. Даже домой не загнала. Отворяй ворота, у меня уже мочи нет, выпить надо.
— Чему радуешься, дед? Расколола нас твоя супруга.
— Чей-то?
— А не чей-то. Короче, допьешь эту бутылку, другой не приноси. Вылью. Понял?
— Да ты чего, Серега?
— Ничего! Сказал — сделаю! Ты меня знаешь.
Дед вздохнул:
— Эх, мать ее за ногу! И ты кран перекрываешь. Чувствую, помирать, на хрен, пора.
Солоухов пропустил Данилыча в квартиру.
Старик сразу же направился на кухню, к холодильнику. Пока дед похмелялся, Сергей побрился.
Затем он проводил Данилыча, который унес бутылку самогона с собой. Теперь можно отправляться в военкомат. Выйдя в коридор, Сергей услышал звонок городского телефона. Странно, но он работал. Хотя, конечно же, им пользовались соседи, все те же дед Данилыч и баба Марфа. Они и оплачивали услуги связи. Звонить могла только Катя.
Солоухов вернулся в гостиную и поднял трубку:
— Слушаю тебя, дорогая!
В ответ раздался мужской смех.
Сергей спросил:
— Что за дела? Кто звонит и чему ты ржешь, придурок?
— Ох, как вы обласкали меня, Сергей Викторович. Я и не помню, чтобы меня когда-либо и кто-либо называл придурком, даже собственная супруга.
Сергей ничего не понимал:
— Кто вы?
Звонивший представился:
— Генерал-майор Капустин! Не помните меня?
Как же майор мог не помнить отца своего подчиненного, вместе с которым и бой принимал, и в плен попал в Чечне.
— Александр Андреевич? Здравствуйте. Извините, не узнал. Откуда вы номер узнали?
— Забыл, где я служу? Ну ладно, это все пустяки. Узнал от сына, что вы уволились, решил позвонить.
Солоухов поинтересовался:
— Как Артем? Не забрали его из Чечни?
— Нет. Пытался, но он отказался.
— Понятно. Характер у парня еще тот. Наверное, в вас пошел.
— Может, и в меня. Но давайте все же о главном. Я многим обязан вам, Сергей Викторович, поэтому хочу предложить помощь.
— Но я ни в чем не нуждаюсь.
— Это пока. Как столкнетесь с бюрократическими проволочками при оформлении паспорта, регистрации, при устройстве на работу, так сразу измените представление о гражданской действительности. Вот поэтому я хочу помочь вам.
Сергей спросил:
— И чем же вы можете помочь мне?
— Ну, быстрым оформлением паспорта, например. Устройством на работу, если, конечно, она подойдет вам.
