— Несколько дней, Пат, — ответил Сергей, аккуратно высвобождаясь из объятий товарища.
— И уже с Катей?
— Пат! Ты же сам сказал, что я живой и невредимый. Так почему должен быть один? Разве мужчина должен быть один? Ответь, горячая твоя душа!
Гуагидзе категорически отрезал:
— Нет, не должен.
— Так чего ты удивляешься?
— Я не удивляюсь, я одобряю. Честное пионерское, одобряю! А Катюша сегодня на загляденье. Как-то раньше не замечал, что она такая.
— Какая?
— Красивая!
— Не замечал, вот и не замечай, больше внимания своей половине уделяй.
Грузин рассмеялся:
— Намек понял! А вот и твоя бывшая. Удаляюсь.
Солоухов даже сейчас по стуку каблуков определил, кто к нему подходит сзади. Пат мог ничего не говорить. Сергей обернулся. Людмила оказалась перед ним.
— Привет, блудный сын!
— Уж не твой ли сын?
— Почему так агрессивно? Разве мы враги?
— Нет, очень хорошие друзья. Можно сказать, не разлей вода.
Людмила вздохнула:
— Узнаю Солоухова! А ты почти не изменился. Отойдем, поговорим?
— О чем?
— Разве нам не о чем поговорить?
— Лично я не вижу темы.
— Жаль. Но дело твое. Смотрю, с Катькой закружил?
— Тебе-то, Людмила, какое дело?
— Да, в принципе, никакого. Одно интересно, сколько ты угрохал бабок на ее наряд?
— Ровно столько, сколько он стоит! Или только жены депутатов могут позволить себе дорогие наряды?
Бывшая супруга усмехнулась:
— А говорят, что офицеры мало получают. Вон как своих подружек ублажают.
— Завидуешь?
Людмила изобразила удивление:
— Кто? Я? Смеешься?
— Нет, вполне серьезно! Завидуешь, точнее, злишься, что на этот раз кто-то шикарней тебя выглядит. Шикарней самой жены депутата Государственной думы?
Градилова сжала губы. Она и раньше так делала, когда что-то выходило вопреки ее желанию или воле.
— Да кто твоя Катька? Мещанка, напялившая на себя прикид аристократки, но так и оставшаяся мещанкой, обычной бабой!
— А ты кто, Люда? Катюша образование имеет, на жизнь сама зарабатывает. Ты же содержанка, ты никто! За счет мужа живешь. Паразитируешь, а ведь спокойно могла бы и работать. Одна-то не проживешь. Это здесь еще по старой дружбе кто-то общается с тобой, а в другом месте кому ты нужна? Прошу, отвали от меня. И предупреждаю: не вздумай Катю обидеть! Себе хуже сделаешь! Ты меня знаешь!
Людмила скривила рот:
— Не боишься на большие неприятности нарваться?
Глаза Солоухова стали строгими, взгляд угрожающим:
— Я уже давно, дорогуша, никого и ничего не боюсь.
— А зря! В нынешней жизни есть очень много того, чего не боятся только дураки.
— Это своему мужу скажи. Ему, действительно, есть чего опасаться. Не по средствам живет, значит, ворует. А ворует, может на зоне оказаться. А на зоне таких, как Градилов, ой как не уважают!
— Хамом ты был, хамом и остался. Да и что с тебя взять? Офицеришка! Защитник Родины. Хорошо же ты долг выполнял, что на первую попавшуюся манду драгоценностей навешал. Чеченов, поди, грабил, вояка?
Солоухов еле сдержался. И только потому, что знал — Людмила провоцирует его и желает скандала. Таков уж у нее характер. Поэтому ответил спокойно:
— Заткнись, дура. Сегодня не твой день.
Людмила, фыркнув и резко развернувшись, ни с кем не простившись, вышла из класса.
Все повернулись к Солоухову.
Тот спросил:
— Ну, что притихли, однополчане? Королеву бала потеряли? Так я вам другую представлю, более достойную. И вообще, у вас всегда так встречи проходят? По углам да кучками? Где стол? Выпивка, закуска? Или в школе пьянку не разрешают? Тогда пошли на улицу, на скамейках спортплощадки неплохо расположимся. Там, где акация.
Гуагидзе поднялся на стул:
— Ребята! Солоуха дело говорит! Чего-то мы сегодня оплошали. А ну, мужики, сдвигай столы, девочки, опорожняй сумки. Гулять будем! С новой королевой бала!
Кто-то сказал:
— Градилова ушла, черт с ней, а вот Марка дождаться надо, все же вон до каких высот пробился.
От двери раздалось:
— Это кто там о высотах говорит? И почему какого-то Марка обязательно надо ждать? Чем он лучше других? Должностью? Так все это временно!
Сергей повернулся на голос и увидел Брединского. Марк стоял в распахнутом дорогом костюме с шикарным пестрым галстуком, писком моды, и с шампанским в каждой руке! Марк тоже увидел старого товарища, которого всегда уважал за смелость, решительность и силу. За те качества, в которых сам испытывал недостаток. По крайней мере, в юности!
— Ба! Серега Солоухов! Вот это сюрприз! И Катюша, истинная королева, с ним! А я-то удивился, встретив в коридоре Градилову. Чуть с ног не сбила, так неслась на выход. Теперь понимаю, что придало ей ускорение.
Поставив бутылку на первую парту и поздоровавшись со всеми, Брединский подошел к Солоухову:
— Вернулся, значит, Серега?
— Вернулся, Марк. Хватит мотаться по свету.
— Да, досталось тебе. Но поговорим потом. А сейчас давай к столу, отметим встречу по традиции.
Сергей взял за руку Катю, подвел к столу, быстро накрытому бывшими одноклассниками и состоящему из парт, сдвинутых в один ряд. Брединский оказался во главе стола. Наверное, он возглавлял компанию с момента начала своего карьерного роста. Раньше лидерством Марк не отличался, стараясь находиться на вторых ролях. Сейчас же все изменилось. Сергей с Катей сели рядом с ним. Открыли водку, шампанское, вино. Брединский поднялся и толкнул тост. Было заметно, что говорить с трибуны он научился. Речь его лилась, как горный ручей, плавно и спокойно. Выпили по первой, через короткий промежуток времени по второй. Класс заметно оживился. Заиграла музыка — кто-то прихватил с собой магнитофон. Катя наклонилась к Солоухову:
— Сережа! Что такого ты сказал Людмиле, что она покинула вечер?
— Ничего особенного. Осадил немного, сказал то, что думаю о ней. Не понравилось. Ну и черт с ней.
— Скажи, ты это сделал из-за меня?
— А что такого я сделал?
Сергей хотел объясниться, но к ним обратился Брединский:
— Катюша! Ты не будешь против, если я на время разлучу вас. Сергей, поговорить надо.
Екатерина пожала плечами:
— Ради бога, если надо.
