Марк дотронулся до руки Солоухова:
— Выйдем в коридор? Заодно и покурим.
Майор поцеловал Катю в щеку:
— Не скучай, мы скоро вернемся.
Брединский с Солоуховым направились к выходу. К ним попытались присоединиться Дубровцев с Гуагидзе, но Марк попросил:
— Мужики! Извините, но нам с Сергеем надо уединиться.
Друзья остались в классе.
Выйдя в коридор, Сергей достал сигарету. Огляделся, никого на их половине этажа видно не было. Спросил:
— Какие-нибудь проблемы, кандидат в губернаторы?
Брединский, также прикурив, ответил:
— Проблем особых нет. Текучка с этими выборами заела, это да, а так… Я вот что хотел сказать. Вернее, предложить. Ты же сейчас наверняка без работы?
Сергей подтвердил:
— Без работы, и что?
— Иди ко мне в штаб. Знаешь, как не хватает людей, на которых можно положиться, которым можно полностью довериться.
— Не понимаю. Штаб комплектовали без тебя?
— Нет, я сам подбирал людей.
— Так почему говоришь о дефиците надежных людей? Ведь в команду собираются только единомышленники, на то она и команда!
Брединский вздохнул:
— Да все это так. И сначала к команде никаких претензий не было. По большому счету, нет их и сейчас, но в последнее время чувствую: обстановка в штабе начала меняться. И не в лучшую сторону.
Сергей выставил вперед ладони:
— Подожди, подожди. А сейчас то же самое, только по-русски! Что-то я не понял тебя!
Марк взглянул на друга юности:
— Не понял? Ладно, скажу короче. Появились у меня подозрения, что Штерн, соперник по второму туру, ведет среди команды подрывную работу, а проще сказать, подкупает людей из моего штаба.
Солоухов усмехнулся:
— Хороши же у тебя соратники, если их можно перекупить. Твои подозрения имеют под собой обоснованную базу? Есть доказательства подкупа, или ты оперируешь одними предположениями?
— В том-то и дело, что никаких доказательств у меня нет. Но я вот тут, — он указал на левую сторону груди, — сердцем чувствую — рушится команда! И это перед самым ответственным моментом.
Сергей затушил сигарету в кадке с чайной розой, стоявшей у углового окна:
— Видел бы ты, Марк, как у тебя глаза горят. Одного не пойму — ты, директор крупного завода, ученый, лауреат Государственной премии, и вдруг полез в политику. Зачем? Для чего? Что, власти захотелось? Но ее у тебя и так хватало. Или это вроде болезни? Тебе мало достигнутого и ты пытаешься подняться выше?
— Да нет же, Сергей, нет. Все не так.
— А как? Объясни, будь любезен, тупоголовому майору, за каким хером ты поперся в губернаторы области?
Брединский вновь вздохнул:
— За пять минут всего не объяснишь. Знаешь, приезжай завтра ко мне в штаб, часов в десять утра! А, Серега? Тогда обстоятельно, трезво и поговорим. Поверь, мне очень важен этот разговор.
Сергей согласился:
— Ну, раз важен, отчего не поговорить? Значит, в десять в твоем предвыборном штабе. Не мешало бы узнать еще, где он находится.
— На заводе. В кабинете старого корпуса. Да ты просто к проходной подойди и скажи, что ко мне. Тебя и проводят куда надо. Я распоряжусь!
— Хоп! Завтра встретимся.
— Спасибо, Серег.
— Пока не за что. Покурили? Покурили! Тогда забудь о своих выборах и пошли к ребятам. Я их более двадцати лет не видел. Встретил бы на улице, не узнал.
Брединский улыбнулся:
— Даже Людмилу?
Сергей ткнул пальцем в грудь друга:
— Ее в первую очередь!
Гулянка закончилась в десять вечера. Сергей не пил, ему еще предстояло вести машину, а вот Катя разошлась. Эпизод с Людмилой поднял ей настроение, и женщина расслабилась. Да так, что Солоухову пришлось чуть ли не на руках поднимать ее в квартиру. Уложив Екатерину в спальню, Сергей отогнал машину на ближайшую стоянку. Постоянных мест не оказалось, пришлось ставить иномарку до утра. Возвращался Солоухов пешком. Улицы района были темны и неприветливы. Раньше на всех столбах горели лампы. Сейчас столбы стояли, а лампы отсутствовали.
Зайдя в подъезд, майор сразу интуитивно почувствовал, что в нем кто-то затаился. И затаился где-то между вторым и третьим этажом. В темноте не было слышно ни звука, но в подъезде кто-то был. Присутствие неизвестного выдавал запах. Когда Сергей выходил из дома, он был один, а сейчас к нему добавился другой, еле уловимый, но осязаемый запах человеческого пота. Обычный житель не обратил бы на это внимание, но Солоухов продолжал оставаться опытным войсковым разведчиком. И место нахождения неизвестного определил точно. Потому как в подъезде спрятаться можно было только за ящиком сантехников местного ЖКО. А тот стоял как раз на пролете лестничного проема, ведущего к площадке между вторым и третьим этажами.
Замедлив движение и привыкая к темноте, Сергей просчитывал, кем мог быть этот неизвестный. Налетчиком, ожидавшим жертву? Насильником, поджидавшим одинокую женщину? Или простым бомжом, решившим сегодня здесь скоротать безрадостную ночь? А может, тем, кто ждал именно его, майора Солоухова? Ну нет, если первые три предположения вполне могли иметь объяснимое подтверждение, то последний вариант исключался. Кому нужен майор, который в Переславле всего несколько дней?
Сергей ступил на лестницу, ведущую к площадке между этажами, где затаился неизвестный. Ломать голову, кем он мог быть, не оставалось времени. Его хватало подготовиться к отражению внезапного нападения. Если это насильник, он пропустит мужчину. Если грабитель, то должен вырубить жертву. Вырубить сразу, без шума. Это можно сделать, нанеся удар каким-либо предметом по голове или ножом. Следовательно, надо прикрыть голову с шеей и грудь. И держаться ближе к перилам.
Интуиция Солоухова не подвела. Как только он вошел на площадку, подняв правую руку, согнутую в локте, отведя левую для нанесения ответного удара, из-за шкафа появилась тень. Но воздух не разрезал шум опускаемой на голову дубинки или штыря. И вообще не последовало никакого выпада. Лишь появилась тень. Этого оказалось достаточно, чтобы Сергей сам перешел в атаку. Присев, он рубанул по ней кулаком снизу вверх. Кулак попал в плоть. Тень рухнула на плиточный пол. Через секунду майор уже сидел на спине мужчины, заломив ему руки назад. Обезвредив противника, спросил:
— Попал, урод?
Мужчина проговорил с заметным кавказским акцентом:
— Отпусти, майор!
— Майор? Так ты, сука, знал, на кого нападал?
— Я не хотел нападать. Я пришел от Дервиша!
Последние слова ввергли Сергея в крайнее изумление:
— От кого? От Дервиша?
