Без четверти двенадцать Шайтан и Фараон покинули дом Кулана. Они отправились в свои вотчины.
Аслан вызвал на связь горный наблюдательный пост.
— Как обстановка?
— По-прежнему все спокойно.
— Хорошо. Где-то через час вас сменят.
Кулан, отключив связь, повернулся к Байдарову:
— Тимур, подготовь ночную смену на перевал. Ровно в 0.40 вышли ее на позицию. После доклада о приеме-передаче поста отдыхай. Ну а я перед сном разомнусь немного.
— В смысле?
— В прямом. В полночь ко мне в спальню должна прийти Рита.
— Рита?
— Тебя это удивляет?
— Нет, но она еще так молода.
— И что? Это же хорошо.
— Ничего, Хозяин, она ваша рабыня, и вы вправе делать с ней все, что пожелаете.
Аслан, прищурившись, взглянул на заместителя:
— Тебе неприятно, что я решил попользоваться этой Ритой?
Тимур на секунду замешкался, девушка нравилась ему, но, взяв себя в руки, твердо ответил:
— Нет. Мне все равно, что вы сделаете с женщиной.
— Так ли это, Тимур?
— Так, Хозяин.
Кулан ненадолго задумался, потом положил руку на плечо верного помощника, проговорив:
— Знаешь что, брат? Ты хороший воин и, чувствую, сам был бы не против пригреть молодушку. Сделаем так: сегодня она моя, а с завтрашнего утра я дарю ее тебе. Устроит такой расклад?
Тимур заставил себя улыбнуться, выказывая довольство щедростью начальника, ответив:
— Устроит, вполне устроит.
Ровно в час после полуночи с территории базы Кулана на разведывательный спутник ушла полная информация о предполагаемых ближайших действиях отряда Шайтана. И предназначалась эта секретная информация Бригадиру.
ГЛАВА 6
Позвонив в квартиру Воронцова, Кудреев спрятал букеты за спину. Дверь открыл хозяин дома.
— А, Андрюха?! Ты, как всегда, пунктуален. Проходи, дружище.
Кудреев вошел в прихожую. Увидев розы, Воронцов воскликнул:
— Вот это да! Стой, эти цветы из розария медсанбата?
— Да, а что?
— Как же я не догадался обратиться к Дорману? Ездил в поселок. Теперь мой букет по сравнению с твоими — веник.
Офицеры вошли в комнату, посередине которой был накрыт стол. Цветы Кудреев вновь спрятал за спину. Жена Воронцова, виновница праздника, заканчивала сервировку.
Елена увидела командира спецназа:
— Андрюша? Очень рада тебя видеть! Дима говорил, что передал тебе приглашение, но я, честно говоря, сомневалась, что ты придешь. Насколько знаю, прошедший денек выдался не простым.
— Ничего, Лен. Как же я мог не поздравить жену товарища? Это тебе.
Кудреев протянул букет, предназначавшийся имениннице.
— Какая прелесть! Спасибо, Андрюша!
Пока Елена искала в комнате посуду, куда можно было бы поместить букет, Кудреев обошел стол, приблизился к сестре командира рембата и своему новому секретчику, которая сидела рядом с Кравцовым, заместителем Воронцова по воспитательной работе. То обстоятельство, что Ольга и этот лощеный тип до его прихода общались между собой, неприятно щипнуло за сердце, но командир спецназа умел владеть собой.
— А это вам, Оля.
Сестра Воронцова, как показалось Кудрееву, слегка покраснела, проговорив:
— Мне? Но… сегодня же не мой праздник, Андрей Павлович?
Подполковник улыбнулся:
— А разве цветы женщинам дарят только по какому-то случаю?
— Большое спасибо, товарищ подполковник.
Воронцов, оказавшийся рядом, сказал:
— Оля, по званию или имени-отчеству называй своего начальника на службе. Здесь же и сейчас нет никаких подполковников, майоров, Андреев Павловичей! Только Андрей или Александр. — Воронцов указал на своего заместителя.
Женщина согласилась:
— Хорошо. Хоть как-то и непривычно, но раз таково правило, установленное хозяином дома, я подчиняюсь. Поэтому поправлюсь, спасибо, Андрей. Я очень люблю розы.
Кудреев не нашел ничего лучшего, как неуклюже ответить:
— Буду иметь это в виду.
Воронцов пришел на помощь товарищу:
— Вот и правильно. Имей это в виду. Но закончим церемонии, прошу всех к столу.
Ольга обратилась к Елене пристроить и ее букет, а Кудреев перехватил взгляд Кравцова. Вернее, взгляды. Первый, который замполит бросил на самого командира спецназа и в котором читалась неприязнь майора, с какой-то долей злорадства, будто ему было известно о подполковнике что-то компрометирующее боевого офицера. И второй взгляд, которым Кравцов буквально впился в фигуру вставшей с кресла Ольги.
Воронцов рассадил всех за стол. И Оля, как назло, оказалась рядом с Кравцовым. Командиру же спецназа было отведено место рядом с самим Дмитрием. Так что ухаживать за столом Кудрееву было не за кем, ему досталась роль — разливать спиртное.
Воронцов, как и положено, произнес тост в честь своей жены. И говорил он хорошо. Тепло, нежно, от сердца. Дмитрий действительно любил Елену, как, впрочем, и она его. Их отношениям завидовали все без исключения семьи небольшого гарнизона. По крайней мере, слабая половина военного городка — это точно. После тоста дружно выпили, слегка закусили.
Воронцов взглянул на Кудреева:
— Андрюша, ты никак забыл, что между первой и второй промежуток небольшой? Будь любезен так же примерно исполнять обязанности разливалы, как выполняешь боевые задания со своими профи.
Кудреев в шутку, пальцем пригрозил товарищу:
— Дима! О службе ни слова.
Выпили по второй, за здоровье родителей именинницы. Разговор оживился. Воронцов что-то говорил жене, Кравцов развлекал Ольгу. Она смеялась, значит, ей нравилось общение с замполитом, и только Кудреев остался как бы в стороне, молча наблюдая за весельем других. И это заставляло его чувствовать себя неуютно. Вообще, вечер тяготил командира спецназа. И виной всему было поведение Кравцова, а также подыгрывающей майору Ольги. А может, эти ужимистые, какие-то наигранно-слащавые, показные ухаживания майора были ей приятны?
Чтобы как-то изменить обстановку, Кудреев поднялся и вновь наполнил бокалы. Майор, наконец оторвавшись от соседки и откинувшись на стуле с весьма довольным видом, спросил:
— За что или за кого по третьей пить будем? Я бы предложил тост за…
Но командир спецназа оборвал его:
— Тебе, Кравцов, неизвестно, за кого пьют третью рюмку в офицерской компании?
Майор недовольно скривился:
