И майор поставил прапорщику-водителю грузового фургона задачу, способную заставить бандитов, планирующих ограбление обменного валютного пункта, открыться и… тут же быть атакованными капитаном Мамаевым со старшим лейтенантом Лебеденко под прикрытием остальных бойцов диверсионно-штурмовой группы.
Выслушав инструктаж, водитель коротко ответил:
— Вас понял! Выполняю приказ!
Вьюжин предупредил:
— Кабину, хоть она и бронирована, лучше прикрыть фургоном. Нам точно неизвестен боевой арсенал бандитов.
— Принял, Стрела! Выполняю!
В квартире № 18 пятиэтажного дома, расположенной на первом этаже, царило нервное нетерпение. Действие наркотиков, вколотых поутру, начало подходить к концу. Срочно нужна была доза для троих молодых людей, укрывшихся в наркопритоне, в который превратилась квартира Дениса Лосева, полученная им в наследство от бабушки. Лосев, он же Лось, являлся главарем небольшой группы наркоманов, постепенно сформировавшейся в опасную банду, состоящую из двух друзей Лосева, Гири и Шурика, а также молоденьких проституток, с которыми, обколовшись, троица занималась групповым сексом. Примечательно то, что все члены молодежной банды имели приличных родителей, не были чем-то обделены в жизни. Бандитами их, как, впрочем, очень многих нормальных юношей и девушек, сделали наркотики. Страх перед неизбежной ломкой, если не принять очередную дозу, затмевал в их одурманенном сознании все человеческое, превращая в голодных хищников, которым просто необходимо утолить голод. Лось бродил по гостиной, пиная подушки и одеяла, разбросанные на полу после бурно проведенной ночи. Гиря трясущимися руками пытался прикурить сигарету, сидя в кресле. Шурик стоял у окна, глядя на пустынную улицу. Повернувшись к главарю, сказал:
— Лось! Позвони телкам! Че там у них?
Лосев ответил:
— Звонил недавно. Обменник работает в обычном режиме, клиенты меняют деньги.
— Так че ждать шести часов? Давай поедем и ломанем кассу прямо сейчас!
— Не время, Шурик, потерпи.
— Да не могу я терпеть. Еще немного, и свалюсь. Пока есть силы, надо действовать.
Шурика поддержал Гиря:
— Лось, в натуре, Шурик прав! Ждать уже нет мочи.
Лосев оглядел подельников, включил сотовый телефон:
— Лапа?
Ему ответил писклявый голос:
— Мурка! Лапа возле обменника.
— А ты где?
— Рядом, у остановки.
— Короче, мы выезжаем, план меняется, берем кассу по прибытии! Охранник на месте?
Мурка доложила:
— А где ему быть? Стоит, козлина, возле окошка с берданкой своей.
— Как будем подъезжать, отвлеките с Лапой его.
— Отвлечем. Когда вас ждать-то?
— А хрен его знает. Как дорога. Но раньше шести часов. Я отзвонюсь, как будем подъезжать, поняла?
— Поняла!
— Передай Лапе, что скоро работаем. Вернее, работаем мы, а вы во время нападения сваливаете на хату.
— Ясно! Ждем!
Лосев обвел взглядом подельников:
— Ладно, раз невмочь, поехали, а то на самом деле до шести так заколбасит, что головы от подушек не оторвем, а наркоту нам на блюдечке никто не принесет.
Его прервал грохот на улице.
Лось воскликнул:
— Что за херня?
Гиря метнулся к окну:
— Твою мать! Доездились!
— Что там такое?
— Да какой-то мудак на мебельном фургоне в задницу нашу «девятку» поцеловал. И крепко, бля. Нет у нас больше тачки!
Шурик взвизгнул:
— Я этого фургонщика сейчас на куски порву!
И рванулся, схватив «Сайгу», в прихожую. Лосев крикнул:
— Стой! Такси вызовем!
Но ошалевший наркоман не послушал главаря. Он вскрыл внутренние запоры и открыл дверь, чтобы выбежать на лестничную площадку. И тут же был атакован Мамаевым. Капитану не составило никакого труда одним прямым ударом вырубить юнца. Перепрыгнув через его тело, капитан и Лебеденко рванулись в квартиру. В прихожей столкнулись еще с одним пацаном, тоже вооруженным гладкоствольным ружьем. Мамаев не оригинальничал. Вновь прямой удар в физиономию изумленного бандита, и тот, потеряв сознание, рухнул в коридор.
И тут раздался выстрел из гостиной. Хлесткий, пистолетный. Пуля, срикошетив о защитный шлем капитана, ушла в потолок. Мамаев отпрыгнул в сторону, уходя с линии обстрела. Лебеденко прижался к стене, приводя в готовность бесшумный «вал».
Мамаев крикнул Лосеву:
— Придурок! Брось ствол, и руки в гору. Хата окружена, действует спецназ. Двое уже нейтрализованы, но живы. У тебя нет выхода, кроме как получить пулю в лоб, если не сдашься. Этого желаешь?
Лось крикнул:
— Пошел ты, мент поганый! Вали, коль сумеешь, все одно в СИЗО без дозы подыхать. Так уж лучше от пули!
Капитан продолжил переговоры:
— Дурак ты! Ломка пройдет, от зависимости вылечат. На зоне отсидишь, не без этого, но потом жить сможешь полноценной жизнью, ты же еще сопляк.
— На зону не пойду! И на херу я видал ваше лечение. Знаю, чем лечить будете, дубинками в карцере.
Лебеденко проговорил, обращаясь к командиру:
— Мамай! Чего ты с ним базаришь? У чувака от героина крышу напрочь сдернуло. Он сам не понимает, о чем бакланит. Разреши, я его отработаю.
— У него ствол!
— А у меня что, метла? Вот, бля, будем с каждым идиотом антимонию разводить! Ну?
Мамаев согласился, но предупредил:
— Отработка в щадящем режиме! Можешь ему хоть яйца отстрелить, но чтобы остался жив, понял?
— Понял!
— Работай, Лебедь, я прикрою!
В прихожей показались Бураков с Гончаровым.
Мамаев жестом указал, чтобы они вернулись в подъезд. Офицеры молча удалились.
Лебеденко же прыгнул на пол коридора, оказавшись напротив Лосева, державшего пистолет на уровне физиономии обеими руками. Он не успел среагировать на маневр спецназовца. А Лебеденко медлить не стал, открыл по противнику прицельный огонь. Две пули ударили в коленные чашечки Лося, сбив того с ног и вызвав вопль бандита. Сильная боль пронзила ноги. Пистолет вылетел из его рук, а в лоб уткнулся глушитель бесшумного автомата Лебеденко, вскочившего с пола и подошедшего к поверженному главарю:
— Чего орешь, сучонок? Тебя предупреждали? Предупреждали! Ты чем ответил? Стрельбой из пистолета. В кого стрелял, недоносок? Тебе ж представились, мы не из ментовки, мы из спецназа, а это две большие разницы. На кого ты, урод, пиписку решил дрочить? Всадить тебе, мудаку, пулю в лобешник, да нельзя. Приказали живым взять. Живи. Инвалидом, и на зоне! Там тебе и героин, и кокаин, и дерьма ослиного лопатой совковой носить будут.
