Халим спокойно спросил:
— И сколько?
Витек выдал:
— Пять штук! Как с куста!
Халим сказал:
— Ерунда. Я компенсирую все твои затраты, которые позволят, не привлекая внимания блокпостов, выехать за пределы закрытой зоны.
Сосед покойной Галины подозрительно взглянул на Халима:
— А чего это ты вдруг решил слинять из города во время чрезвычайного положения, когда проверяют всех и вся? А?
Халим усмехнулся:
— Интересно, да? Отвечу. Как думаешь, если я попаду в руки местных ментов или фээсбэшников, то они отпустят меня, будь я трижды непричастен к захвату школы?
Витек, не отличавшийся особым умом, почесал затылок:
— Да, вряд ли отпустят! Скорее крайним сделают. Как дружка моего. Он по пьянке связался с компанией, которая склады продовольственные прошлым годом ломанула, да, ни хрена не врубаясь, встал на стрему! Где и уснул! А тут менты с охраны. Компания в разбежку, а Толика взяли, спящего у забора. Он утром и вспомнить-то ничего конкретно не мог, а ему предъяву. Ты — организатор попытки ограбления базы. И как он ни доказывал, что не виновен и что никого из той компании не знает, все без толку. Шестерик получил, мама не горюй! Сидит сейчас где-то под Тверью или возле Перми, точнее не знаю.
— Вот и я о том же. Если меня возьмут, то же, что и с Толиком, сделают. Объявят террористом, и все. Доказывай, что не верблюд.
Сосед мстительно посмотрел на Халима:
— Может, так и лучше будет? А то притащился сюда хрен знает откуда, Гальку окучил и на свал? Раньше она нет-нет, да подставлялась, когда женки дома не было. Но тут ты объявился, и Галька в откат. Да еще трепанула бабам местным, что свалит с тобой в Татарию. А вот сдать тебя ментам, и все проблемы решатся. Тебя упакуют на зону, Галька опять ноги расставлять начнет. И все, как говорится, вернется на круги своя. Неплохая идея, а, татарин?
Халим усмехнулся:
— Отомстить хочешь?
Физиономия соседа также расплылась в ухмылке:
— А почему бы и нет? Ты чужой здесь. Чего с тобой церемониться?
Дикой вздохнул:
— Подонок ты, Витя!
— Какой есть!
— К тому же глупый подонок!
— Ты чего?
— А то, что Галину тебе уже по-любому не видать. Она еще вчера уехала из города.
Сосед удивился:
— С кем? Кто ее выпустил?
— А что, у нее не было любовников среди ментов?
И вновь Витек почесал затылок:
— Хрен ее знает! Может, и были!
— Были, Витя, были. Они и помогли выбраться. Ей! Но не мне! А ты поможешь мне.
— С чего ты взял, что я возьмусь тащить твою хитро сделанную персону в Ростов? Кто и что заставит меня помогать тебе?
Халим и на этот раз спокойно ответил:
— Ты поможешь мне, Витя! А заставят это сделать деньги, такие хрустящие, новенькие купюры.
Глазки соседа Федоренко блеснули алчным огоньком:
— Я уже говорил, для кого-то и червонец хорошие деньги.
— Смотря чего червонец, каких денег, Витя!
— Уж не хочешь ли ты сказать, что готов выложить десять тысяч баксов за поездку в Ростов?
— Именно это я и хотел сказать. Десять тысяч твои при условии, что сегодня же ты доставишь меня туда, куда нужно, минуя все заслоны армейского и ментовского оцепления.
Витек явно пребывал в растерянности.
— Хм! Десять тысяч баксов! Решил на понт меня взять? Пообещать можно все что угодно.
— Можно, но я свои обещания исполняю, и ты сможешь в этом убедиться.
— Каким образом?
— Аванс! Прямо сейчас — три тысячи долларов. Еще три, как минуем зону чрезвычайного положения. Окончательный расчет на месте. Тебе и в Ростов не надо будет заезжать. Высадишь меня раньше, где скажу, на левой стороне Дона.
— Давай аванс!
Халим встал:
— Сейчас принесу, но перед этим одно условие. Твоя семья не должна знать, с кем и куда ты поехал.
— Это еще почему?
— Потому что так хочу я.
Витек неожиданно легко согласился:
— Ладно! Тем более выезжать, как понял, придется немедленно, а сейчас дома у меня никого нет, так что и предупреждать о чем-либо некого.
— Наконец-то слышу речь человека разумного. Подожди, сейчас принесу деньги.
Через десять минут, пересчитав купюры, Витек взглянул на Халима:
— А ты, Ринат, или как тебя там, не боишься, что я все же прямо сейчас сдам тебя милиции?
— Нет, не боюсь.
— Почему?
— Потому что, во-первых, ничего этим не добьешься. Деньги, что получил, придется отдать ментам, остальных не получишь. Во-вторых, подобные действия неминуемо вызовут противодействие. О чем я? О том, что у меня много братьев. Они знают, что я поехал сюда, они же уже знают, кто повезет меня в Ростов, я позвонил им перед тем, как вынести деньги. Подумай, долго ли ты проживешь после того, как сдашь меня ментам? Чрезвычайное положение как объявили, так через определенное время и снимут. Бежать тебе некуда. Ну и, в-третьих, еще не факт, что я сам не смогу отбиться или откупиться от ментов. И тогда… мне продолжать?
Витек изобразил улыбку:
— Не надо! Ну и хитер ты, татарин. Да вы все, черные, хитро сделанные! Ладно, но и я не лох, просто так подставляться не собираюсь. Ты выставил условие, теперь прими мое — с нами поедет мой брат. Он бывший мент, имеет оружие. И высадим мы тебя не там, где ты скажешь, а в Батайске. Дальше такси наймешь. Ну, как условия?
— Я их принимаю. Если и твой брат не скажет, куда и с кем уезжает из города.
— По рукам! Собирайся, я поеду, заправлюсь и заберу брата. Минут через сорок подъеду.
Халим возразил:
— Нет, Витек, так не пойдет! Времени собираться много мне не нужно. Подождешь. Заправимся и заберем брата вместе. При этом и ты, и он, как начнем движение из города, отключите мобильники. То же сделаю и я. Договорились?
— Ладно, договорились! Забирай шмотки и закрывай хату.
Халим прошел в дом, быстро переоделся в цивильный осенний костюм, набросил поверх ветровку. Извлек из кейса пистолет с глушителем, вложил его в карман куртки, закрыл «дипломат». Заглянул в ванную. Галина так же, открыв глаза и рот, лежала под водой.
— Прощай, красавица! Ты получила то, что заслужила. Думать не передком надо, а головой. Вот и купайся теперь, покуда соседи по запаху не найдут. Пока, любовь моя.
Заперев дверь и выбросив ключ в кусты, Халим подошел к соседу-таксисту. Тот набросал кучу окурков около скамейки. Тоже хорошо. Когда обнаружат труп Галины, эти окурки заинтересуют ментов.
