— Шейх? Халим!
— Рад тебя слышать, брат! Как дела?
— Нахожусь в Ростове!
— Это хорошо! Надеюсь, следы за собой зачистил как следует?
— Сегодня погоню за мной не устроят точно!
— Этого достаточно! Вылетай в Таджикистан немедленно, сообщив в Актебе перед посадкой на борт время убытия. Чтобы люди Абдулло в Душанбе успели встретить тебя.
— Я все помню, шейх!
— Это хорошо! Жду тебя!
— До свидания, шейх!
— До свидания, Халим!
Отключив станцию и упаковав ее в кейс, переложил пачку долларов в карман куртки. Российские деньги почти кончились, осталось около двухсот рублей. Поднялся к трамвайным путям. Увидел надпись «Обменный пункт». Обменяв две тысячи долларов, без труда поймал такси. Доехал до аэропорта. Внимательно изучил расписание. Купил билет на рейс в 20.40. Подумал, хорошо, что лететь предстоит на «Боинге-735», который уже в 22.25 доставит его в столицу России. Точнее, в Домодедово. Оттуда в Душанбе придется лететь российским «Ту-154». В последнее время эти самолеты стали часто падать. Вот будет история, если Дикому, прошедшему и огонь, и воду, и медные трубы, суждено закончить жизнь среди обломков разбившегося лайнера. Но что это за мысли? Все будет хорошо! Халим, перекусив в одном из многочисленных кафе аэропорта, стал ждать объявления регистрации и посадки на нужный борт.
Глава третья
Из Москвы Халим вылетел ночным рейсом в 02.20. В Душанбе прибыл в 7.30 по московскому времени, или в 10.30 по местному. Его встречали возле трапа. Человек, подошедший к бандиту, сошедшему на бетон, представился Шавлатом:
— Я от Абдулло, уважаемый Халим! Ассолом аллейкум!
Дикой тоже поздоровался и поинтересовался:
— Ва аллейкум ассолом, как узнал меня, Шавлат?
Встречающий ответил:
— По фотографии!
— Но я всегда снимался с бородой, а сейчас выбрит.
Шавлат улыбнулся:
— Бороду можно отрастить, сбрить, глаза не изменить. И потом, кейс. Вы рисковали, идя с ним к таможенникам.
— Ничуть! Документы в порядке, а деньги? Я сумел бы объяснить, откуда они и кому предназначены, подтвердив объяснение очень убедительными документами. В худшем случае потерял бы немного времени.
— Хоп! Вам не придется никому ничего объяснять, джип, что стоит левее автобуса, к вашим услугам.
— Тем лучше!
— Абдулло ждет вас!
Халим спросил:
— Мы едем сразу в Актебе?
— А что, у вас есть дела в Душанбе?
Дикой строго взглянул на встречающего:
— Неприлично, Шавлат, на вопрос отвечать вопросом!
— Извините! Да, мы планировали сразу же после вашего прибытия из Москвы отправиться в Горный Бадахшан.
— Сколько времени займет дорога?
— Вечером будем на месте.
И добавил:
— Где-то в районе одиннадцати часов. Сама дорога займет меньше времени, но нам не избежать проверок на местных постах. От них никакого вреда, проверки — имитация, но время отнимут. Однако в джипе путь в Актебе вас не сильно утомит.
— Хорошо! Достаточно разговоров.
— Прошу в машину!
Халим прошел к «Форду». Занял место на заднем сиденье. В багажном отсеке на откидных креслах сидели двое молодых людей, вооруженных автоматами. Шавлат устроился на месте переднего пассажира. Джип беспрепятственно покинул территорию аэропорта. До Актебе добрались к 21.30, с опережением графика. «Форд» въехал в открытые ворота особняка, стоявшего на окраине города. Остановился во дворе. Халим знал, что раньше эта усадьба принадлежала Саиду, человеку Абделя, казненному вместе с семьей по приказу шейха за то, что не обеспечил проход в город отряда Тамерлана, которого хорошо знал Дикой. Приговор Абделя привел в исполнение Абдулло. Он занял не только должность Саида, но и его дом, и сейчас стоял в полевой форме перед открытыми створками резных дверей центрального входа. Халим вышел из машины.
Абдулло поспешил навстречу. Его физиономия расплылась в угоднической улыбке:
— Ассолом аллейкум, многоуважаемый Халим! Рад принять тебя в нашем городе. Ты для нас желанный и почетный гость. Все, что здесь принадлежит мне, в равной степени принадлежит и тебе!
Халим ответил на речь Абдулло:
— Салам! Сейчас мне, кроме контрастного душа, сытного ужина и хорошего косяка, ничего не надо.
— Ты ни о чем не забыл?
— В смысле?
— А как насчет прекрасной феи, что превратила бы твой отдых в сладостное наслаждение?
— У тебя есть такая?
— Специально для дорогого гостя в усадьбу доставлена юная красавица Алиса!
— Она что, наложница?
— Да! Ей четырнадцать лет, но она уже вполне оформилась и еще не знала мужчины. Родители Алисы погибли. Ее отец отказался служить святому делу. Хотел остаться в стороне, чистеньким. Но такое было возможно при Саиде, но не при мне. За малейшее неповиновение я наказываю строго. Смертью наказываю. Жены, если они не молоды и не могут усладить моих воинов, делят участь мужей, как и дети по мужской линии. Молодые жены и дочери казненных, равно как и все их имущество, переходят в собственность организации сопротивления действующей марионеточной власти.
Халим усмехнулся:
— Другими словами, все, что ты пожелаешь, переходит в твою собственность. Зачем лукавить, Абдулло? Тем более что в этом нет никакой необходимости. Я на твоем месте поступил бы точно так же. Только сильная, не знающая пощады рука способна навести в организации порядок и превратить ее в действительно боевую группировку, с которой официальные власти не смогут не считаться. Тебе это удается, и шейх Абдель Аль Яни доволен тобой. Я знаю, что говорю!
Абдулло поклонился:
— Прошу при встрече с шейхом передать ему заверения в полной моей преданности нашему общему святому делу и ему лично.
— Обязательно передам!
— Хорошо! Пройдем в дом. Я представлю твои покои, пока мои люди приготовят баню и сделают шикарный шашлык из мяса только что зарезанного молодого барашка.
Не разуваясь, как это принято на Востоке, Халим первым вошел в дом. В коридоре остановился, повернувшись к шедшему следом главарю местных мятежников:
— Куда идти?
— На второй этаж, Халим! Лестница впереди.
Дикой кивнул и пошел по коридору первого этажа.
Апартаменты, в которые Абдулло превратил бывшую спальню покойного Саида, понравились Халиму, соскучившемуся по привычному интерьеру восточного, богатого, яркого и в то же время скромного жилища истинных мусульман, к которым относили себя и Абдель, и его подчиненные.
