— Долго выйдет! Вы бы подошли и сами оценили участок ущелья.
— Хорошо, ты далеко от нас?
— В километре с копейками. Идите по хребту, не обойдете.
— Почему с копейками? Я же приказывал обследовать район на удалении в километр.
— А потому, что решил просто заглянуть за поворот, а там… придете, сами увидите!
— Добро! Выхожу с Мамаевым!
— Жду!
Вьюжин вызвал командира первой боевой «двойки», и они двинулись по следу Лебеденко. Встретили старшего лейтенанта через полчаса за поворотом и ущелья, и окаймляющих его перевалов. Разница в прохождении маршрута объяснялась просто. Лебеденко обследовал территорию, Вьюжин с Мамаевым преодолевали маршрут. Вот и сэкономили десять минут.
Лебеденко пригласил офицеров к большому камню, за которым начиналось ущелье Ворона.
Вьюжин оценил участок. Склоны покрыты кустарником и в меру пологи. Дно ущелья узкое, усеянное камнями. Конному отряду неминуемо придется рассеиваться по дну, обходя препятствия.
Лебеденко спросил:
— Ну, как местечко? Для засады просто идеальное!
Старший лейтенант ожидал похвалы командира, но тот повел себя сдержанно:
— Да, Андрюша, место для засады идеальное! Но как ты думаешь, боевики не учитывали это, определяя маршрут эвакуации Халима?
— Учитывали, конечно, но они же не знают, что в ущелье окажется группа российского спецназа.
— Ты уверен в этом? А я нет! Где гарантия, что Гаврилову удалось полностью обеспечить скрытность прибытия в Таджикистан спецотряда? Такой гарантии нет и быть не может. Но даже если боевики и не имеют информации о нашем близком присутствии, то после уничтожения банды Тамерлана наверняка перестрахуются. Они могут не знать, что спецназ вновь ждет цель в ущелье, но они могут не знать и обратного. А следовательно, Абдулло просто вынужден страховаться.
Вьюжин повернулся к Мамаеву:
— Твое мнение, Стас?
— Я бы не стал усложнять обстановку, но и упрощать ее мы не имеем права. Если боевики решат страховаться, то этот участок, а также район завала будут проходить предельно осторожно, возможно, разделив отряд на несколько групп. И обязательно пустят по хребтам фланговые дозоры, которые снять бесшумно мы сможем, но без гарантии, что духи на перевалах не успеют сбросить вниз сигнал тревоги. Тогда все сорвется. Банда отойдет назад. Халима уведут в горы. Тем более здесь всяких троп и проходов до черта. Они нам неизвестны, но известны местным аборигенам. В итоге, отработав банду и усадьбу, главную задачу мы не выполним.
Командир группы повернулся к Лебеденко, подняв вверх указательный палец правой руки:
— Вот, Андрюша! Мамаев подробно объяснил тебе, почему засаду здесь устраивать нельзя. Надеюсь, со своим первым номером ты согласишься?
Лебеденко вздохнул:
— А куда я денусь? Да и согласен я! Но уж больно место удобное.
— Удобное, и то, что ты обнаружил его, хорошо! Здесь можно перебросить часть группы на противоположный хребет и выставить страхующий заслон, преграждающий путь отхода вероятного противника. Но о целесообразности этих мероприятий поговорим позже.
Станция Вьюжина издала сигнал вызова.
Командир группы ответил:
— Вьюн на связи! Так, слушаю!.. Ясно! Значит, на твоем участке можно подняться на перевалы? Понятно! Хорошо, возвращайся!
Отключив станцию, командир группы бросил:
— Гончар!
И приказал:
— Идем обратно! Кажется, я знаю, как нам сделать Халима!
На исходную позицию Вьюжин, Мамаев, Лебеденко и Гончаров вышли в 4.33. Распластались вдоль гряды, отдыхая. Мамаев, определив направление ветра и закурив, спросил:
— Задачу ставить прямо сейчас будешь, командир?
— Нет, до 6.50 всем отдых! Бутко в охранение, разбудишь его, Гончар! В 7.00 после сеанса связи с Клинковым обсудим обстановку, тогда же, приняв решение, группа получит боевой приказ. А сейчас отдыхаем! Днем нам силы понадобятся. Пока не угнездимся на позициях. Все! Спать!
Мамаев поднял прапорщика Бутко, тот устроился ниже хребта рядом с тропой, исполняя обязанности часового. Остальные бодрствовавшие ночь офицеры устроились где попало. В удобствах они не нуждались. Лишь бы место отдыха было ровным, чтобы вытянуть ноги, подняв их на камень — дабы ослабить отток крови от натруженных ступней. Наступила тишина. Только где-то в лесу ухал филин, да иногда кричал еще какой-то пернатый ночной хищник. Но это не мешало бойцам спецназа. Эти звуки успокаивали, так как указывали на то, что лес живет обычной, никем и ничем не нарушаемой своей ночной жизнью.
Вьюжин проснулся в 6.30.
Тут же поднял голову отдыхавший рядом Лебеденко:
— Подъем, командир?
Майор ответил:
— Можешь еще двадцать минут понежиться в каменной постели.
— Да нет уж, обойдусь. Выспался. Мне пару часов с лихвой хватает восстановиться.
Вьюжин улыбнулся:
— Это пока молодой, хватает!
— Не спорю!
— Ну, раз встал, давай польем друг другу, умоемся.
— Какой разговор, командир?
Умывшись, Вьюжин отошел к позиции, включил специальную радиостанцию:
— Рысь вызывает Стрела!
Клинков ответил:
— Рысь на связи!
— Я в квадрате 17-8А-2! Местечко, доложу вам, мягко говоря, не слишком удобное для проведения запланированного мероприятия.
— В чем это выражается?
Вьюжин обрисовал командиру отряда местность в заданном квадрате.
Клинков спросил:
— Хочешь изменить место?
Майор неожиданно ответил:
— Нет! Буду штурмовать отряд Халима именно здесь!
— Но сам же указал на практическую непригодность занятой позиции для нападения на отряд боевиков. Что-то я плохо понимаю тебя, Игорь.
— У меня есть план, как неудобства данного участка превратить в преимущество перед бандой!
— Интересно! Что-то новое. Но тебе виднее. Скорей всего тебе потребуется дополнительное снаряжение?
— У меня есть все для того, чтобы осуществить план. Главное, чтобы на меня вышел отряд Дикого.
— Он должен выйти на тебя.
Вьюжин поинтересовался:
— Как у вас дела, полковник?
— Могли быть гораздо лучше!
— Что такое? Серьезный заслон охранения на подходах к селению?
— Нет! Посты наблюдения имеются, но это для нас не преграда. Сложность в другом. Разведка на местности показала, что нам прямой штурм не удастся. Не удастся в том плане, что не получится ни выдавить бандитов из поселка, ни заставить их сосредоточиться в усадьбе Абдулло. Его силы разбросаны по всему Актебе, и в случае нападения на главную усадьбу они не пойдут к поместью-резиденции, а сразу проведут контрудар. Контрудар и с фронта, и с флангов, не исключено — и с тыла! Прямой бой отряду в его нынешнем составе не выдержать. И авиацию применить не получится. Авианалет неминуемо вызовет гибель множества мирных людей. В селении полно женщин, стариков и особенно детей. Отделить их от боевиков, которые являются мужьями женщин и отцами детей, невозможно.
