Александр взялся за баулы и вспомнил про сверток с письмами для Сони. И тут же страстное желание увидеть ее пересилило все другие эмоции. Тем более и повод был. Он обернулся к замполиту:
— Товарищ майор! Сделайте одолжение!
— А что такое?
— Мне надо в госпиталь заехать, передать одной женщине посылку и письма. Кто знает, когда потом смогу сделать, а я обещал.
Соловьев на секунду задумался, потом решился:
— Хорошо! Только постарайся побыстрее!
— Конечно! Спасибо!
Все же новый замполит был нормальный мужик. Не то что Трофимов! Тот уперся бы обязательно. Приказ есть приказ. Все остальное по хрену. Соловьев не такой. И это хорошо. В боевом коллективе должна быть сплоченная команда.
Сели в «УАЗ». Майор приказал водителю:
— В госпиталь!
Тот тронулся с места.
Калинин обратил внимание, что Соловьев прибыл на аэродром без охраны. Отчаянный малый. Мало кто решился бы вот так разъезжать без сопровождения, даже на территории военной базы. И это говорило в пользу замполита. На территорию военного госпиталя въехали беспрепятственно, командирские машины всех рангов имели специальные пропуска.
Майор обернулся с переднего сиденья:
— Куда конкретно подъехать?
— К хирургическому отделению!
Водитель остановил машину возле длинного барака и ряда больших палаток за ним, помеченных большими красными крестами на белом фоне. Это для духов. Хотя им без разницы, что обстреливать. Колонну ли, боевую группу, штаб или госпиталь. Наши, в отличие от них, если выходили на полевые медицинские пункты моджахедов, их не трогали. Это был негласный закон, и ему следовали.
Выходя из «УАЗа» с пакетом, Александр думал об одном. Лишь бы сейчас Соня была свободна, лишь бы не на операции. В противном случае придется оставить посылку, а когда он затем увидит женщину? И каким образом встретится с ней?
Он вошел в приемный покой. За окошечком сидела миловидная девушка.
Поздоровавшись, Калинин спросил:
— Скажите, пожалуйста, могу ли я увидеть Волкову?
— Соню?
— Да.
— Наверное, сможете, ее бригада утреннюю операцию закончила, и сейчас должен быть перерыв. Я постараюсь ее вызвать. Как вас представить?
— Представьте как офицера, доставившего ей посылку от матери и весточку от сына.
— Так вы из Союза?
— Да, только что прилетел!
— Ну, тогда найду ее. Подождите на диване, пожалуйста.
Александр присел на потертый кожаный диван. Его охватило волнение. Такое, которого он никогда не испытывал в бою. Он страстно желал увидеть Соню и одновременно боялся этой встречи. Ждать пришлось недолго. Открылась боковая дверь, и в небольшое помещение приемного покоя вышла ОНА. Соня, увидев Александра, остановилась. В ее глазах мелькнуло изумление. Она посмотрела вокруг, но в комнате находился один Калинин.
Александр встал:
— Здравствуй, Соня! Это я жду тебя!
— Вы?!! Но мне сказали, офицер от мамы и сына! Так…
— Да! Это я приехал передать то, что просили доставить Лидия Тимофеевна и Сережа.
Соня была в замешательстве.
— Ничего не понимаю! Давайте выйдем.
И пошла на выход. Калинин последовал за ней.
Сбоку от входа в приемный покой стояла скамейка. Она присела на нее. Александр протянул женщине пакет, в котором лежали сверток и письма.
— Извини, Соня! У меня, к сожалению, мало времени, машина ждет, в штаб надо. Сережа на словах просил передать, что он ведет себя хорошо, и это правда, я сам убедился. И еще… что очень ждет тебя!
— Но каким образом вы встретились с мамой и сыном?
— Это долгая история, а я тороплюсь. Расскажу все в другой раз! А сейчас, честное слово, у меня считаные секунды.
— Хорошо! Но все это невероятно!
— Для меня встреча с твоими близкими также была неожиданна. Но, как оказывается, в жизни все бывает. И еще, Соня, перед тем как уйти, прошу простить меня за тот чудовищный вечер. Прости, если сможешь, конечно. Если бы ты знала, как я раскаиваюсь.
Водитель «УАЗа» подал сигнал.
Калинин не услышал ответа.
Он встал, бросил:
— До свидания!
И поспешил к машине, оставив женщину задумчиво сидеть на скамейке. Старший лейтенант чувствовал на себе ее взгляд. И он жег ему затылок. Но в нем не было ненависти, уже не было, и это тоже чувствовал офицер. Он хотел обернуться, но сдержал себя. Лишь из окошка задней дверки посмотрел в ее сторону. Соня глядела на машину.
Водитель развернул «УАЗ» и по команде замполита взял курс к штабу мотострелковой дивизии.
В Особый отдел зашли вместе с Соловьевым.
Встретил их капитан. Это был лощеный тип с тонкими усиками, ухоженной прической, облаченный в безупречно выглаженную форму. Всем своим видом он старался показать, что является не каким-то там войсковым офицером, а сотрудником КГБ, представителем службы армейской контрразведки.
Замполит представил ему Александра:
— Перед вами старший лейтенант Калинин.
— Так-так-так, ну и где ваше «здравия желаю», товарищ старший лейтенант?
Этот тон вызвал раздражение у командира взвода. Он ответил грубо:
— Там же, где и ваше приветствие старшего по званию. — Он указал на Соловьева.
Наверное, не следовало так вести себя с особистами, но Александр не привык просчитывать варианты поведения с любым начальством, а всегда оставался самим собой.
На его ответ капитан удивленно поднял брови:
— А вы у нас, оказывается, ершистый?
— Какой есть, товарищ капитан!
Особист повернулся к Соловьеву:
— Товарищ майор, вы можете ехать к себе в часть, Калинин останется у нас как минимум на сутки.
Замполит спросил:
— Позвольте узнать, почему?
— Не все и не всегда можно объяснить! Так что езжайте, мы сообщим вам, когда сможете забрать своего взводного.
Но Соловьев уперся:
— И все же, капитан, я хочу знать причину столь длительной задержки своего подчиненного. В конце концов вы не прокуратура и даже не прямое командование, чтобы без ведома непосредственного начальника задержать кого-либо!
Капитан, поняв, что его синие просветы на погонах и кант на брюках никак не действуют на майора, недовольно объяснил:
— Ну, хорошо. К старшему лейтенанту у нас есть ряд вопросов. Беседу с ним должен был провести майор Гуреев, но, к сожалению, он отсутствует и будет только утром. Так что мне поручено предварительно переговорить с Калининым, ну а завтра с ним потолкует Гуреев. Этого объяснения достаточно? И никто, майор, вашего офицера не собирается задерживать. Пока, по крайней мере. Ночь он сможет провести в офицерской гостинице штаба соединения. Хотите — можете и вы остаться, только вот при разговоре с Калининым вы присутствовать не будете!
