– Я, товарищ капитан! – подбежал офицер.
Таранов приказал:
– Заканчивай тут эту канитель, Сергей, отправляй «вертушку» и давай-ка в рощу за аулом, там развилка. Я поведу две группы вправо, в ущелье, где могли пройти «ЗИЛы». Ты же поворачивай влево, поднимайся на перевал, с хребтом не сближаясь, иди к водопаду. Глянь в карту!
Захаров развернул планшет, где под пластиком находилась боевая карта.
– Дорога, Сережа, туда длинная, сложная, но иди к водопаду. Полноприводный джип вполне мог пойти туда. Связь со мной через шесть часов, в 2-00, и экстренно! Нам тоже предстоит не прогулка. Да еще бандиты наверняка за собой сюрпризов наставят. Но мы должны, Сережа, сесть им на хвост. Обязаны сделать это. Через не могу, но сделать! Иначе грош нам цена как спецназу и место в запасе, под юбкой женщин! Вперед, дружище, будь осторожен!
– Я все понял, товарищ капитан, выполняю!
Не дожидаясь, пока группа Захарова закончит дела у вертолета, Таранов вызвал на связь Иванова со Шмелевым:
– Внимание, орлы! Всем выйти из селения и сосредоточиться у развилки дорог в буковой роще. Быстро!
Капитан отключил связь.
Решение послать к водопаду одну из групп, существенно снижая боеспособность отряда, идущего по следу банды, в преддверии возможного неравного боя, пришло к Таранову чисто интуитивно. Но в этом и сказался огромный опыт боевого офицера.
Отдавая приказ старшему лейтенанту Захарову, он и не думал о том, что посылает группу прямо в логово Палача, чего тот, в свою очередь, никак не ожидал.
На третий час преследования ослабленный отряд Таранова вышел к каньону. Передовой разведывательный дозор доложил, что на дне глубокой горной впадины видны разбитые останки «ЗИЛов»!
Капитан тут же спросил:
– Они не горят?
– Никак нет! – ответил сержант Александр Головин – командир разведывательного отделения, выполнявшего задачу передового дозора.
– Продолжай движение, – приказал командир отряда.
Спрашивая сержанта о том, горит ли вражеская техника, Таранов надеялся по степени пожара определить, как давно спешилась колонна противника. Но пожара не было, а значит, и не было нужной информации.
Еще несколько часов тяжелого марша позади.
Опытные разведчики Головина, по только им известным признакам, держали след и вели отряд в нужном направлении.
Что вскоре подтвердилось.
Сержант доложил:
– Вижу человека, спускающегося нам навстречу.
Капитан поинтересовался:
– Что за человек? Вооружен? Как выглядит? Мог ли заметить вас?
Головин ответил:
– Чеченец, одет в гражданскую одежду, без оружия, по крайней мере, автоматического, спешит, на лице тревога, нас заметить не мог!
Может, это кто-то из мужчин аула, насильно уведенных в горы бандитами? – подумал Таранов. Или подстава Палача? Своеобразный вариант разведки? Русские, если они идут следом, обязательно задержат чеченца. А тот подаст условный радиосигнал. Или еще хуже, Палач отправил вниз фанатика в поясе шахида. Тогда тот не только встретит спецназ, но и нанесет ему существенные потери, подорвав себя. И тем самым подаст сигнал тревоги.
Капитан принял решение мгновенно:
– Дозор! Я – Таран! Аккуратно спеленайте чечена! Имейте в виду, это может быть камикадзе или посыльный Палача. Он не должен ни взорвать себя, ни успеть подать какого-либо сигнала! Понял, Дозор?
– Так точно, Таран! Приступаю к нейтрализации гостя.
Али Булаев спешил. Ему удалось бежать от бандитов, и теперь он торопился в свой аул, чтобы утром с семьей навсегда покинуть его.
Сбежать ему удалось благодаря случаю.
Боевик, гнавший мужчин аула Устум, объявил короткий привал. Живот у него прихватило. Приказал напарнику усадить колонну гражданских вдоль тропы, сам же отправился в ближайшие кусты.
Али был крайним в колонне и сейчас сидел последним на тропе. Ему не хотелось воевать, у него была молодая, красивая, любимая жена, грудной мальчик и старуха-мать.
Они решили уехать в Россию, к родственникам, и завтра, вернее уже сегодня, за ними должен был приехать из районного центра брат жены, чтобы вывезти за пределы воюющей республики.
И вот на тебе!
Принесло это чудовище в маске. Что ждет его теперь в отряде Палача? Бои с русским спецназом и, как результат – смерть? Ведь головорезов этого безумца, спрятавшего свое лицо, в число которых предстояло войти и ему, Али, сугубо мирному человеку, русские щадить не будут, слишком уж широкий кровавый шлейф тянется за ними. Что же делать?
Али осмотрелся. Сельчане сидели, склонив головы вниз, каждый думая о своем.
Напарник бандита, скрывшегося в кустах, находился впереди колонны. Вот он повернулся, закрываясь от ветра, прикуривая очередной косяк анаши. И Али решился!
Он юркнул в кусты и замер. Бежать сразу нельзя, обнаружат и догонят очередью из автомата, а так, может, пронесет.
Пронесло!
Старший конвоя, выйдя из кустов, подтянув штаны и поправив оружие, подал команду:
– А ну, подъем, джигиты комнатные! Вперед, в колонну по двое, ускоренным шагом, марш!
Отсутствие Али не заметили. Он сложил перед собой руки, моля Аллаха помочь ему, и минут через пятнадцать Али осторожно начал отход.
Примерно через час он, немного успокоившись, вернулся на тропу и побежал вниз. Спустя два часа уставший и перешедший на шаг Али и попал под контроль передового дозора отряда Таранова, о чем даже не догадывался. Чеченец не заметил разведчиков спецназа.
А когда перед ним выросла крупная фигура в камуфляже, Али успел только вскрикнуть от неожиданности, и был тут же послан сильным ударом незнакомца в глубокий нокаут.
Сержант Александр Головин доложил командиру:
– Таран! Я – Дозор! Приземлил чеха!
– Осмотрел его?
– Так точно! При нем ничего нет! Ни оружия, ни взрывчатки, ни средств связи!
– Оставь одного бойца дозора около чеченца, сам продолжай выполнение задачи! – приказал Таранов.
– Понял, Таран, выполняю приказ!
Подойдя к находящемуся еще в бессознательном состоянии беглецу, капитан спросил у оставленного при пленном бойца:
– Сержант, случаем, не отправил «чеха» на небеса?
– Да нет, товарищ капитан! Дышит! Но Головин въехал ему знатно!
– Ладно, догоняй своих, – приказал капитан бойцу, – и объяви дозору привал! Пока мы с этим орлом не разберемся!
И тут же приказал достать нашатырь и привести горца в чувство. И вот Али пришел в себя. Чеченец сразу понял, кто перед ним, и заговорил скороговоркой, морщась от головной боли:
