Так, в одном из фургонов находились шёлковые ткани, купленные на юге - с большим трудом, последние такни, завезённые перед блокадой викантийцев. Они хранились на складе в Лазутине, потому и остались целы. Второй фургон был наполнен оружием - мечи, ножи, кинжалы - всё, что ковалось и служило делу войны. Их очень охотно брали охранники всех мастей - и частные охранники караванов, и охрана мелкопоместных дворян, чьи поместья встречались по дороге к морю.
На тракте было довольно пусто, во время войны движение по дорогам если и осуществлялось, то больше беженцами, чем купцами. Беженцы забирались подальше в лесную глушь, на север, надеясь, что война не доберётся до них в этой Тьмутаракани. Возле каравана гарцевали четверо вооружённых охранников, закованных в железо и настороженно поглядывающих на лес, зажавший дорогу тёмными еловыми лапами. В нынешние, лихие времена, не стоило рассчитывать, что голодные люди, сорванные войной с насиженных мест, легко откажутся от идеи поживиться за счёт ‘жирного клопа-купца’. Поэтому Панфилов и нанял самых лучших охранников, каких мог - бывшие вояки, они служили Панфилову уже достаточно долго, чтобы он мог надеяться на их лояльность. Впрочем - в нынешнее время можно было рассчитывать лишь на лояльность близких друзей, да на модифицированных людей с промытыми мозгами. Друзья предлагали ему взять в охранники бойцов спецназа из армии Влада, но он отказался, не желая забирать ценных солдат - они нужны были для военных действий, а купец не думал, что дорога будет слишком уж опасной. Тем более что он сам был модифицированным бойцом, с увеличенной силой и рефлексами. Кроме того - и он, и его сын, и охранники, были снабжены заряженными Силой амулетами, отбивающими физические и магические удары - маги-друзья постарались.
Макобер долго уговаривал, скандалил, упрашивал друга не уезжать, но купец с усмешкой думал о том, что тому скорее всего нужна была компания для посещения трактира, а все его аргументы о ненужности поездки - лишь способ остановить товарища.
Панфиловы находились в пути уже несколько недель, продвигаясь и продвигаясь к побережью. Купец начал понимать, что поездка и действительно была наполовину бесполезна - найти в этих краях незамерзающий порт невозможно - если уж грязь замерзает в это осеннее время, то море обязательно будет замёрзшим - позже, когда трескучие морозы скуют эту местность, как ледяными оковами. Наполовину бесполезна - потому, что он действительно находил и находил новые рынки сбыта - люди, не избалованные вниманием купцов из южных районов, охотно покупали и ткань, и оружие. За то время, что купец с сыном были в дороге, они успешно продали половину товара, обменяв его на драгоценные шкуры соболей, куниц, бобров и чернобурых лис, во множестве водившихся в здешних лесах. Выгода была многократная - северяне охотно отдавали пушнину за диковинные ткани, не зная их истинной ценности. Впрочем, как и всегда, ценность товара определялась спросом и его редкостью, так что ничего удивительного в том, что вместо рулонов ткани и первоклассного оружия повозки были набиты драгоценной ‘рухлядью’, не было.
Сейчас был сезон охоты - звери уже оделись в зимнюю шкуру, и мех был очень ценным, крепким и устойчивым к вытиранию. Впрочем - зима ещё не вступила в свои права, так что основной промысловый сезон был впереди, Панфилов радостно потирал руки в предвкушении большого куша и записывал заявки местных жителей о том, что необходимо привезти, когда он приедет в следующий раз. Сам он, конечно, приезжать не собирался - для того есть агенты, но первую поездку обязательно делал сам. По крайней мере, он точно будет знать, если его агенты попытаются надуть с ценами при закупке мехов.
Много предлагали копчёной и солёной рыбы, икры, копчёной оленины и тетеревов с глухарями. В этот раз он не мог взять больше того, что необходимо ему в поездке для собственного пропитания, и пропитания своей команды, но он понимал, насколько эти продукты необходимы во время войны, а также и после окончания военных действий, когда экономика практически разрушена. Есть люди хотят во все времена.
Для торговли купец останавливался в деревнях и возле поместий мелких дворян. Впрочем - дворян было мало, и тем меньше, чем дальше он забирался в таёжную глушь. Всё больше становилось деревень, живущих совершенно обособленно, и состоящих из охотников и рыболовов.
Откуда они взялись в этой глуши? Скорее всего, это были беглые крестьяне, очень давно ушедшие от своих хозяев и растворившиеся в бескрайних лесах. Это были жители фронтира - свободные, ни от кого не зависящие, живущие своей жизнью под управлением старост, выбранных за мудрость и силу. Когда Панфилов смотрел на этих могучих бородачей, неторопливо рассматривающих товары и торгующихся больше для приличия, чем от жадности, ему казалось, что он погрузился в древние века Истрии, когда не было крепостного права и люди свободно жили по всей территории страны. Он расспрашивал местных жителей, куда ведут тропы и дороги, отмечал всё на своей карте - то есть занимался тем, чем занимались во все времена путешественники и шпионы.
Ещё две недели, он вышел на побережье северного моря.
Первого же взгляда на эту серую, покрытую белыми барашками бескрайнюю поверхность воды, ему хватило, чтобы понять - тут порта не будет. Нет бухты, которая пригодна для спокойной ночёвки кораблей, а самое главное - не для чего кораблям тут стоять на рейде, подходить к причалам и пускаться в дальнее плавание - с кем торговать? Обходить материк вдоль берега, чтобы попасть в южные порты было бы совершенно непрактичным. Путешествие затянулась бы на долгие месяцы, кроме того - северные ветра, которые дули с этой стороны много дней в году, прибили бы корабли к берегу, выбросили их на гальку и всё закончилось бы плачевно.
Панфилов задумался о том, что находится там, за морем - истрийцы никогда не отправляли корабли в ту сторону, на север. Этот район был практически не исследован. По данным истрийской науки, в северном море лежали безжизненные острова, населённые лишь тюленями да моржами. Человеческая раса не могла жить на этих холодных, вылизанных ледяными ветрами скалах. По крайней мере так думали учёные. А раз признанные авторитеты так думали - в тех краях делать было нечего.
Панфилов потёр щёки, заледеневшие на морозном ветру, и повернулся, чтобы идти назад, когда неожиданно заметил какое-то движение на берегу, в версте от него. Напрягая глаза, он увидел три корабля, с крутыми бортами, выкрашенными в чёрный цвет, вытащенные на галечный берег. Возле них двигались люди - их было несколько десятков - по прикидкам купца, около сотни. Горели костры и дым от них относило порывистым ветров в сторону тайги. Панфилов задумался - кто это такие? Корабли своей конструкцией совершенно незнакомы. Людей отсюда не разглядеть, поэтому по их внешнему виду ничего нельзя сказать. У него шелохнулся звоночек тревоги, но он подавил его и решил - надо посмотреть, что это за люди. Но прежде - поспрашивать у местных жителей, что за такие мореходы, откуда взялись. Ведь не из другого мира они взялись? Впрочем - кто знает? А вдруг из другого? Примеры-то такие есть!
Панфилов усмехнулся и зашагал к сыну, стоящему под елями в ста метрах от него и держащего коней под уздцы. Тот ёжился в тулупе, и недовольно поглядывал на отца - чего он там торчал лишнее время? Их ждёт тёплая изба местного старосты, медовуха и румяная мордашка старостовой дочери, косящей глазом, как ездовая кобыла. (Панфилов утром уже показал кулак сыну, встрепенувшемуся как глухарь на токовище - никаких девок! Нам ещё проблем с местными не хватало…)
