В спешке Келюс совершенно забыл про рану, вспомнив о ней, лишь когда левая рука, которой он пытался ухватиться за перила соседнего балкона, бессильно скользнула вниз. Николая качнуло, он еле удержался на одной руке и, наверное, в следующую секунду упал бы вниз, но кто-то крепко схватил его за шиворот. Лунин, успев перехватить руку, в отчаянном рывке перевалился через соседские перила. Келюс поднял голову и только сейчас сообразил, что удержала его Ольга.
– Зачем вы спешили, Николай. – Девушка укоризненно посмотрела на него, словно Келюс был малышом, съевшим лишнюю порцию мороженого. – У вас же рука болит!
– Спасибо, – только и мог пробормотать Лунин, переводя дух. Его тянуло повернуться и заглянуть в темный провал двора, который чуть не стал его последним пристанищем, но времени на это не было.
– Илларион Петрович, – обратился он к пораженному происходящим и сбитому с толку соседу. – На нас напали бандиты. Мы выйдем через вашу дверь.
– Ага… да, – закивал сосед. – Конечно… Может быть… милиция…
– Позвоните, – согласился Келюс. – У меня телефон не работает. И закройте балконную дверь.
Сосед послушно открыл входную дверь и поспешил проводить незваных гостей. Николай отметил про себя, что остаться им не предложили, но на гостеприимство Иллариона Петровича он и не рассчитывал.
Теперь они находились на лестничной площадке в соседнем подъезде. Квартира № 211 была этажом выше.
– Наверх! – велел Келюс, и Ольга послушно поспешила вслед за ним по темным, давно не метеным ступенькам. У 211-й квартиры они остановились.
– Ольга, – чуть отдышавшись, начал Лунин, – за этой дверью – тайник. Убежище… Там можно пересидеть… Учтите, что там время идет медленнее…
– Что значит «медленнее»? Николай, зачем вы мне это все рассказываете? Если там можно спрятаться, то пойдемте.
– Мне нельзя. – Келюс хотел добавить о значке, который был зашит в ладанке, но понял, что говорить об этом не стоит. – Ничего, Ольга, у меня есть браунинг. Стрелять я, конечно, не умею…
Не став продолжать, он нажал, как учил Петр Андреевич, четыре раза на белую, туго поддающуюся кнопку звонка. Никакого звука Николай не услышал, но дверь щелкнула и бесшумно растворилась.
– Что это? – ахнула Ольга. В дверном проеме плавал белесый, похожий на подсвеченное молоко туман. Келюс вдруг почувствовал, как от девушки заструилась энергия, ее тело словно окутало легкое сияние, а в кончиках пальцев начали покалывать невидимые иголки. Скантр заработал.
– Сам не знаю, – честно признался Лунин, прислушиваясь к тишине подъезда, – но через это можно пройти. Ольга, закрывайте глаза и – вперед, только не снимайте с шеи эту штуку…
Внизу хлопнула входная дверь. Кто-то вошел в подъезд и остановился, прислушиваясь.
– Да скорее же, – шепотом поторопил девушку Келюс, доставая браунинг.
– Николай, мы сможем пройти вдвоем? – вдруг спросила Ольга. – Это ведь пропуск, да? Мне Мик говорил что-то…
– Это пропуск, – устало кивнул Лунин, – он создает поле… Да идите же, Ольга!..
– Мы пойдем вдвоем. Вы встанете рядом… Келюс вспомнил то, что видел в подземелье, ему стало не по себе. Но Ольга, похоже, приняла решение. Сняв с шеи ладанку со скантром, она взяла ее в левую руку и посмотрела на Келюса. Тот помедлил еще секунду, но тут внизу раздался топот и, как показалось Николаю, собачье рычание. Он вздохнул, сунул браунинг в карман куртки и взял «дипломат». Ольга обхватила его за плечи, стараясь держать внезапно потяжелевший значок прямо между ними. Келюс почувствовал, как теплое пульсирующее поле охватило его.
– Три, два, один! – не столько для Ольги, сколько для самого себя скомандовал он. – Пошли!
Их окружил дрожащий сумрак, в глазах поплыли красные круги, а раненая рука Николая внезапно заныла. Что-то ударило по левому плечу, он успел подумать, что защитного поля может не хватить, но тут завеса исчезла. За спиной раздался хлопок, дверь в таинственную квартиру сама собой захлопнулась.
Келюс открыл глаза и понял, что никакой квартиры тут нет. Они стояли на такой же лестничной площадке, как и та, которую только что покинули. Вокруг пусто, воздух был затхл, и пахло пылью.
– Все в порядке? – спросил Лунин, видя, что Ольга продолжает стоять с закрытыми глазами.
– Да. – Девушка открыла глаза, осторожно снимая руку с плеча Келюса. Меня что-то ударило… Но это пустяки…
Она медленно надела ладанку со скантром и осторожно погладила правое плечо. Николай заметил, что куртка на этом месте обуглилась. Он посмотрел на свое левое плечо: с его курткой произошло то же самое.
– В общем, прорвались, – резюмировал он. – Ну вот, Ольга, это место называется «Карман». Когда-то здесь прятались большевики…
– От кого? – удивилась Ольга. – Ведь это все построено при большевиках!
– От других большевиков, – не особо понятно пояснил Николай. – Ну а что тут теперь, я и сам не знаю… Пойдемте поглядим?
Они стали неторопливо спускаться. Вскоре Келюс понял, что находится в таком же точно подъезде, как и тот, который они только что покинули. Только побелка выглядела еще более старой, да и двери были деревянные, без привычной кожаной обивки. Впрочем, Лунин быстро понял, что за этими дверьми уже никто не живет.
Некоторые из них оказались опечатаны, причем печати были как на длинных полосках бумаги, уже успевших пожелтеть, так и сургучные – на темных длинных шнурах. Две или три двери оказались забитыми крест-накрест.
– Пусто, – констатировал Николай. – Может, и вправду в Америку подались?
Внезапно откуда-то снизу послышался стук. Стук был не сильный, на несколько секунд он прекратился, затем возобновился снова. Келюс, достав браунинг, снял его с предохранителя.
– Не надо, – тихо сказала Ольга, положив ладонь на руку Николая. – Мы здесь гости…
Лунин подумал и убрал пистолет. Они спустились ниже, туда, где должен быть первый этаж. Двери, ведущей на улицу, не было, вместо нее находилось странное сооружение, похожее на тамбур. Вход был закрыт наглухо, рядом стояли стул и тумбочка, над которыми висела эмалированная табличка: «Предъяви пропуск». Надпись показалась Келюсу особенно нелепой. Стук шел откуда-то сбоку. Лунин осмотрелся и понял: он доносится справа, где лестничная площадка образовывала небольшой тупик. Николай поднес палец к губам, Ольга кивнула, и они, стараясь ступать как можно бесшумнее, заглянули за угол.
Тупик кончался дверью. Оттуда лился неяркий электрический свет, тихо играла музыка и слышался стук. Келюс, знаком велев Ольге подождать, осторожно подошел поближе.
Дверь была полуоткрыта. Николай заглянул туда и сразу же понял, откуда эти странные звуки. За дверью находилась сапожная мастерская.
Большая комната была заставлена старинными столами, стеллажами и стульями, на которых в беспорядке лежала самая разнообразная обувь. Больше всего Николая поразили сапоги – большие, высокие, какие в его время уже никто не носил. В углу стоял старый радиоприемник с большой темной тарелкой-динамиком, откуда и доносилась музыка. В другом углу шипел примус, на нем были закопченный медный чайник и высокая консервная банка с рваными краями. На белых, грубовато побеленных стенах висели заботливо убранные в рамочки вырезки из иллюстрированного журнала, судя по формату «Огонька». Всмотревшись, Лунин узнал «Утро в сосновом лесу» Шишкина и «Ворошилов на прогулке» Александра Герасимова. Вырезки были старые, краски успели выцвесть, а бумага – покоробиться от времени.
