В камне было что-то необычное. Фрол вгляделся и понял: он был черным. Такого камня ни на Печоре, ни южнее встретить нельзя. Судя по всему, это была какая-то редкая разновидность твердого базальта, привезенная издалека. Поверхность камня была грубо отесана, а на одной из сторон выбит странный, замысловатой формы знак.
– Надо же, ёлы! – бормотал Фрол, все еще не веря своим глазам. – А они все были такие… черные?
Рох, никогда не видевший Дхори Арх, но слышавший о нем от отца, объяснил, что само святилище состояло из двух кругов, каждый из которых образовывался несколькими вкопанными вертикальными каменными глыбами. Во внешнем круге, самом большом, было четырнадцать огромных плит из местного гранита. Внутри первого круга находился второй круг, составленный из семи черных камней, один из которых лежал сейчас на поляне. В центре же, на особой площадке, лежал Ирга-Арх – Синий Камень, привезенный откуда-то издалека самим Фроатом Мхагом, по другой же легенде – упавший с небес. Он и был подлинным сердцем Дхори Арха. Именно у Синего Камня дхары просили духов-эвагров заступиться за них ' перед Ахусо Мвэри – Высоким Небом. Впрочем, об этом Рох говорил как-то неохотно, и Фрол решил при случае расспросить о Синем Камне самого Вара.
Они гуляли долго, и в конце концов Фроат решительно заявил, что желает передохнуть. Рох, пожав плечами, без особой охоты повернул обратно.
Когда минут через сорок они вновь оказались на большой поляне у дома, где жил Вар, Фрол понял, что его не зря отправили любоваться здешними достопримечательностями. Одновременно ему стало ясно: патриархальные нравы дхарской общины, о которых то и дело ненавязчиво упоминал Вар, на самом деле весьма далеки от идиллии.
У дома Вара стояла толпа. Конечно, на Келюса, привыкшего к столичным митингам, она не произвела бы особого впечатления, но Фрол, мало избалованный политическими страстями в ПГТ Дробь Шестнадцать, поневоле удивился. У крыльца собралось человек пятнадцать, большей частью крепкие молодые мужчины в ватниках и военных комбинезонах. Все они были как на подбор бородаты, и самый невысокий среди них – изрядно повыше Фрола. Среди мужчин стояло и несколько женщин, одетых также весьма экзотично, но с непременными темными платками на головах.
Это был митинг. На крыльце стоял высокий худой парень, что-то громко вещая, причем, как убедился не без удивления Фрол, по-русски. Фрол вопросительно посмотрел на Роха – тот чуть поморщился: – Опять Асх привел своих. Шумный он…
– Асх? – удивился Фрол. – Разве есть такое имя?
Фрол действительно не слыхал, чтобы кто-то из дхаров назывался Асхом. «Асх», насколько он знал, означало просто «наш».
– А это и не имя, – согласился Рох. – Вообще-то он Александр.
…Александр Шендерович был одним из троих, кто сумел пробраться в лес в последние годы. Он был родом из Столицы и до двадцати лет считал себя настоящим русаком. Более того, будучи студентом, он состоял в подпольной русской патриотической организации. Рох не помнил ее названия, но знал, что лет за десять до августовских событий эта организация была накрыта сотрудниками другой, куда более влиятельной. Александру грозил арест, и он ушел в бега. Попав к дальней родне, Шендерович узнал, что он не русский и не еврей, как намекали его однокурсники, , а дхар. Александра это открытие поначалу смутило, но вскоре он ощутил себя вполне на своем месте. Только теперь Шендеровича вела не Русская Идея, а смутная мечта о Великом Дхарском Возрождении. В лес он прорвался буквально под пулями опешивших часовых и с тех пор стал самым беспокойным в небольшом коллективе, возглавляемом старым Варом. Впрочем, Фрол понял это сразу, прислушавшись к словам, доносящимся с крыльца.
– Здесь говорят, что я не признаю решений Великого Собрания, – громко говорил Асх, делая рукой жест, сразу же напомнивший Фролу виденные им памятники Вождю. – Это неправда, сограждане! Я чту решения Собрания! Но скажите мне, – тут голос оратора зазвенел иронией, – когда оно в последний раз собиралось? По-моему, наш уважаемый президент предпочитает принимать решения в семейном кругу! Толпа зашумела. Очевидно, Асх в данном случае был близок к истине. «Президентом» он, судя по всему, величал Вара. Скромное определение «завхоз» ему явно казалось недостаточным.
– А между тем, – продолжал Шендерович, – мы теряем время! Мы сидим здесь, сограждане, когда самое время выйти и предъявить свои требования! Блокады больше нет! В стране революция!
Собравшиеся вновь зашумели, на этот раз недоверчиво, Очевидно, даже здесь в революцию не очень верили. Но это Асха не смутило.
– Мы должны объединиться с дхарами, живущими в эмиграции, и поставить перед оккупационным режимом вопрос о восстановлении дхарской государственности…
Толпа загудела, очевидно обсуждая слышанные уже не в первый раз предложения. Фрол некоторое время был в затруднении, пока не сообразил, что эмигранты – это дхары, живущие за пределами леса, а «оккупационный режим» – тот, который он защищал у Белого Дома.
– Да я говорю об этом все время! – ответил Асх на чью-то реплику, подтвердив тем самым вывод Фрола. – Как первый шаг мы должны требовать возвращения бассейна Печоры… Ну да, конечно, Пех-ры. А затем…
Фрол недоуменно слушал, вспоминая скромные собрания общества «Оллу Дхор». Очевидно, многие из присутствовавших были также не готовы к столь грандиозным прожектам, поскольку оратора стали то и дело перебивать. Какой-то бородач в ватнике, став рядом с Асхом, напомнил ему, что вывести из леса дхаров должен только эннор-гэгхэн. При этих словах Шендерович немного растерялся: – Ну я не спорю, сограждане… Эннор-гэгхэн, конечно… Вековечные, так сказать, чаяния народа…
Очевидно, легендарный спаситель плохо укладывался в уже готовую схему Дхарского Возрождения.
Фрол и Рох как можно незаметнее подошли к крыльцу. Некоторое время занятые ораторами собравшиеся не обращали на них внимания, но вдруг несколько человек сразу обернулись, по толпе прошел шелест, и через минуту уже все Собрание смотрело на Фрола. Асх, так и не доведя до конца свой пассаж по поводу эннор-гэгхэна, тоже замолчал.
– Эннах, – немного растерянно произнес дхар, не ожидая так быстро оказаться в сфере всеобщего внимания.
– Свободные дхары! – внезапно раздался голос Вара. Старик стоял рядом с замолчавшим Асхом, и голос его был столь силен, что все поневоле повернулись к крыльцу.
– Свободные дхары! – торжественно повторил старик. – Сегодня, в день Гхела Храброго, к нам пришел нежданный, но дорогой гость. Я уже говорил вам о нем: это Фрол Соломатин, «серый дхар»-, который решил разыскать свой народ.
Все зашумели, окружая Фрола, к нему потянулись огромные ладони, и дхар едва успевал пожимать их.
– Я еще не все сказал! – повысил голос Вар. – Наш друг Александр, называющий себя Асхом, прав. Мы давно уже не собирали Великое Собрание. И сейчас я, ваш кна-гэгхэн, объявляю, что Ахусо Т'Йасх – Великое Собрание начнется сегодня, в Гхелов день, за два часа до полуночи. Пусть приходят все дхары: и «серые», и «белью», и «чёрные». Я сказал…
