Вар смолк, и тут же откуда-то из первого ряда сильный мужской голос запел протяжную песню, которую сразу подхватили десятки голосов. Это было даже не пение, скорее мерный речитатив, в котором едва угадывалась мелодия. Фрол прислушался и вспомнил. Он знал эту песню – плач о реке Печоре. Ее пел дед, и теперь Фрол вспомнил позабытые с годами слова:
Пех-ра аурм эсх мэгху вурми, Пех-ра вурм эсх мэргу вурми, Пех-ра вурм эсх мэгху вурми, Синт-а рхут багатур асх,
Гхел-гэгхэн ар-эсх аэрта, Асх гэгхэн арт-эсх аэрта, Асх багатур ар-сх аэта, Ахса ар-эсх тайх Пех-ра.
Орх-у дхэн мариба дхори, Орх-у дхэн-у бхата дхори, Орх-у дхэн-у мари дхори, Басх-а атур Пех-ра вурм.
Эту песню сложили еще при жизни Гхела Храброго в память о павших в первых битвах с полчищами мосхотов…
Песня смолкла, минуту-другую стояла тишина. Затем Вар согласно обычаю спросил, что, по мнению собравшихся, надлежит в первую очередь обсудить. Тут же, как и ожидал Фрол, с места вскочил Асх и, перемежая дхарскую речь русскими словами, потребовал немедленно обсудить вопрос о возвращении на землю дхаров. Его поддержало много молодых голосов. Собрание зашумело, и Фрол подумал было, что Вару придется решать этот вопрос, но старик, невозмутимо выслушав речь Асха, лишь кивнул, поинтересовавшись, нет ли еще желающих высказаться. Тут же встал Рох, предложив выслушать их гостя, только что пришедшего из большого мира. Собрание вновь зашумело, и Фроат понял, что выступать придется именно ему. Так и вышло. Вар вызвал его, и Фрол, чувствуя на себе взгляд десятков любопытных глаз, вышел на середину круга.
Он боялся, что Вар заставит его рассказать все заново, но старик облегчил ему задачу. Коротко рассказав то, что случилось в стране – он сказал, естественно, «в земле мосхотов», – он внезапно попросил Фрола поведать все, что он знает о таинственном Институте Тернема, Первом Канале и оружии, которое получал знакомый покойного Прыжова – загадочный князь Семен.
Рассказывать было нелегко. Дхарских слов не хватало, приходилось переходить на русский, да и по-русски Фрол мог сказать немного. Кроме того, его не покидала мысль, что столь невероятная история будет принята в лучшем случае как сказка, в худшем – как ложь.
Но вскоре дхар увидел, что его слушают не просто внимательно. Каждое слово звучало в напряженной тишине, и только изредка, когда Фрол упоминал князя Семена – Сумх-гэгхэна, – над толпой проносился тяжелый вздох. Фрол понял, что среди этого леса, как будто вынырнувшего из тумана легенд, его история видится куда более реальной, чем в Столице. К концу рассказа лица слушателей помрачнели, по поляне прошел ропот. Завершив повествование, Фрол поспешил вернуться на место. Тем временем слово вновь взял Асх.
– Вы слышали, товарищи! – начал он, но тут же поправился: – Вы слышали, сограждане! Я всегда говорил, что коммунистам верить нельзя! Я считаю…
Но его не слушали. Рассказ Фрола произвел слишком сильное впечатление. Собрание шумело, и Асх, немного растерявшись, сел на место.
– Свободные дхары, – заговорил старый Вар, – вы видите, что нам действительно есть о чем поговорить. Но даже не это сейчас самое главное…
– А что же? – крикнул чей-то молодой голос.
– Тяжелые дни знало племя дхаров. И дни нынешние не лучше прежних. За грехи наши, за забвение обычаев предков Высокое Небо сурово карает нас. И только эннор-гэгхэн может спасти наш народ…
Собрание вновь зашумело. Асх, вскочив, начал что-то кричать. Из-за общего шума Фрол мог расслышать только отдельные слова. Борец за дело дхаров что-то вещал о предрассудках, фольклоре и необходимости немедленно начать борьбу. Его схватили и усадили на место.
– Наш друг Александр, называющий себя Асхом, – продолжал между тем Вар, говорит, что легенда о эннор-гэгхэне – только пережиток нашей старины… Не шумите, Свободные дхары, я сам не согласен с этим. Он говорит, что такая легенда есть у христиан. Что ж, может быть. Я не отвечаю за Бога Христа, но, прежде чем судить, давайте вспомним, Свободные дхары, что сказал Гхел Храбрый, когда его, умирающего, принесли к Дхори Арху…
– Он сказал, что после его смерти у дхаров больше не будет князей и наше племя покорится мосхотам, – произнес чей-то суровый голос.
– Что мосхоты запретят нам поклоняться Высокому Небу и разрушат Дхори Арх… – прибавил другой.
– Что нас прогонят с нашей земли и мы потеряем наше имя и нашу речь, выкрикнул третий.
– Сбылось ли это? – спросил Вар, и толпа согласно загудела.
– Но вспомните, – вел далее старик, – Гхел сказал, что перед смертью ему открылось будущее. Он увидел, что через много лет к дхарам будет послан Вечноживущий Князь – Эннор-гэгхэн. Он восстановит Дхори Арх, победит Сумх-гэгхэна и возродит наше величие… Так ли это?
Толпа вновь загудела. Старик выждал минуту, затем вновь заговорил: ~ Многие сомневались в этом пророчестве. Князь Семен давно умер, победить его казалось невозможным. Многие не верили, кое-кто не верит и сейчас… Но горе вам, маловеры! Мосхоты с помощью своих колдунов даже сквозь века помогают Сумх-гэгхэну. Можем ли мы помешать этому и прервать злое колдовство? Если Сумх-гэгхэн не получит молнии, он не сможет победить дружину Гхела. Вспомните, только на десятый год погиб Гхел Храбрый и дхары покорились. Время еще не истекло!
Толпа шумела. Фрол прикинул, что, по словам Прыжова, Первый Канал начал работать года два назад. Значит, старый Вар прав.
– А теперь давайте вспомним, – воззвал к слушателям старик. – Что мы знаем о приходе эннор-гэгхэна? Асх, ты ученый человек, напомни нам!
Асх встал, пожал плечами и начал: – Перед его приходом будут великие знамения, но мы не сразу поймем их…
– Было это? – перебил его Вар. – Разве не рухнула власть мосхотов? Разве не ушли солдаты из нашего леса?
– Эннор-гэгхэн будет из рода Фроата Великого, – продолжал Асх. – Он настоящий «серый дхар», ему ведом Истинный Лик… Первым делом он восстановит Дхори Арх, победит Сумх-гэгхэна, и тогда мир начнет меняться… Но, товарищи, это же фольклор!
Вокруг неодобрительно закричали. Фольклорная теория не пользовалась здесь особой популярностью.
– – Это еще не все, – заключил старик. – Эннор-гэгхэн никогда не назовет себя, мы сами должны угадать, кто он… Так ли я говорю?
Вновь по поляне прошел одобрительный шум. Фрол заметил, что некоторые из сидевших впереди стали оборачиваться, посматривая на него. Фроат отвернулся и стал глядеть в сторону.
– Все ли я назвал? – спросил Вар и тут же ответил: – Нет, я не назвал главной приметы. Эннор-гэгхэн придет в день, когда погиб его славный предок, князь Гхел. В этот день, Свободные дхары…
Тут уже половина слушателей обернулась, глядя на Фрола. Дхар наконец-то понял, зачем старик так долго его расспрашивал о родне. Он не ошибся.
– Я представлял вам нашего гостя, – перекрикивая шум, закончил старик. Но я назвал его мосхотское имя. Скажи нам, Фрол, из какой ты семьи? Как тебя зовут по-дхарски?
