Баженов ответил:
– Благодарю! Как-нибудь обойдусь без спиртного!
– Ну, смотри! И выше нос, старлей! Все будет о’кей, как говорят инструкторы-американцы. Будь!
– До свидания, полковник!
– В следующий раз, если не называешь по имени-отчеству, будь добр к званию добавлять слово господин. Уяснил?
– Уяснил!
Довлатов вышел из комнаты.
Сергей заставил себя принять душ. После чего разделся и лег на кровать. Представил Риту, и на глаза невольно навернулись слезы. Он навсегда потерял ее, свою первую и единственную любовь. Уснул Баженов, когда за окном забрезжил рассвет.
Глава 3
Военный аэродром ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Воскресенье, 16 июня.
Временный штаб представителя военной разведки.
Полковник Смирнов пригласил к себе командира отряда спецназа КГБ майора Дросова к 10.00.
Дросов прибыл точно в назначенное время.
Смирнов предложил майору место за столом совещаний. Секретарь полковника принесла чай с конфетами. Спецназовец проводил ее восхищенным взглядом:
– Все же хороша у вас помощница, товарищ полковник. Очень похожа на одну мою знакомую.
Полковник удивился:
– Знакомую? У вас и здесь?
– Да нет, не в Афгане! Кстати, у вашей секретарши сестра случайно в Ташкенте не проживает?
– Нет, а что?
– Ничего! Просто знакомая, о которой я упомянул, живет в столице Узбекистана, неподалеку от Белого дома, то есть штаба ТуркВО. Я с ней в ресторане «Соехат» познакомился. Да, было дело в отпуске. Любовь нешуточная закрутилась. Я представился ей обычным армейским офицером, проходящим службу в Мары. Так дело дошло до того, что Марина, так ее зовут, решила уехать из Ташкента со мной в эти самые Мары. Пришлось ретироваться по-тихому. Подленько, конечно, с моей стороны, но не мог же я ей открыться? Сейчас, наверное, думает, какой козел этот майор Андрейченко, так я ей представился. Вскружил бабе голову, да и свалил, получив свое! А я, честное слово, Евгений Дмитриевич, с удовольствием связал бы с ней свою жизнь. Как думаете, если отряд выведут из Афгана и я приеду к Марине, поймет она меня? Простит ли за вынужденные ложь и предательство?
Полковник покачал головой:
– Вряд ли, майор!
Дросов вздохнул:
– Вот и я так думаю! И даже в письме объясниться не могу!
– Не надо было развивать отношения! Насколько я знаю, в «Соехат» постоянно очередь девиц всяких. Без офицеров их в ресторан не пускают. Выбрал бы из тех, у кого поведение полегче, переспал да и забыл.
Дросов вновь вздохнул:
– Не смог! Очаровала меня Марина, с первого взгляда. Есть в ней что-то, что заставляет помнить ее. Хотя прошло немало времени. Почти год! Да, но достаточно лирики. Заговорил я вас с ходу.
– Ничего! Все нормально. Человеку иногда просто необходимо выговориться! Надеюсь, за моей секретаршей не приударишь?
– Нет! Здесь это исключено!
– Ну, хорошо! Перейдем к делу?
– Да, конечно, извините!
– Как чувствуют себя бойцы отряда после переброски? – спросил Смирнов.
– А как они могут себя чувствовать? Все о’кей! Нам не привыкать мотаться по Афганистану. Так же, как и по Анголе, и по Никарагуа в свое время! Отряд готов к выполнению боевой задачи.
– Это хорошо! – согласился полковник и протянул майору карту: – Вот ознакомься, Сергей Иванович, с маршрутом, который разведка отработала специально для твоего отряда.
– Это по переброске к Пакистану?
– Так точно!
Майор взглянул на карту, где красным карандашом была начертана ломаная линия с тремя крестиками на изломах.
– А что означают кресты? – спросил Дросов.
– Они обозначают этапы маршрута!
– И что? Весь этот путь по горам отряду предстоит пройти пехом?
– Где-то пешком, где-то на бронетранспортерах, где-то на «вертушке». Первый этап отряду предлагаю пройти на БТРах, затем посадка на «Ми-8» на площадке, обозначенной вторым крестиком. До места, отмеченного третьим крестом, перелет на «вертушке». Вот только сесть там «Ми-8» вряд ли сможет. Ландшафт местности не позволит. Придется десантироваться по-штурмовому, с помощью тросов.
– По-штурмовому так по-штурмовому, ноу проблем, – согласился майор. – Ну, а дальше пешком, да?
– Да, Сергей Иванович, дальше до выхода непосредственно в квадрат «Z» отряду придется совершить пеший марш по сильнопересеченной, скажем так, местности.
– Хорошо сказали. Сильнопересеченная местность. Действительно, сильнее некуда. Горы и ущелья, да еще перевал у границы.
Полковник добавил:
– С которого, я имею в виду перевал, вы увидите лагерь Фархади и близлежащий к нему кишлак, как на ладони.
– Что ж! Рейд предстоит не сказать чтобы легкий, не прогулка, но и не особо сложный. Пройдем!
– Не сомневаюсь!
– Но, как понял, маршрут отработан для отряда, а как насчет оперативно-тактической войсковой группы поддержки и прикрытия?
– Это мы совместно с генералом Еременко обсудим. Он вот-вот должен вернуться из Пакистана.
– Ясно! Что еще можем обсудить без генерала?
– Состав оперативно-тактической группы!
– Стоящее дело. Что предлагаете?
– Использовать в качестве ОТГ штурмовую роту отдельного десантно-штурмового батальона резерва командующего армией!
– Звучит громко и устрашающе. Интересно узнать, эта рота принимала участие в боевых действиях или все больше так и находилась в резерве командующего при штабе армии?
Полковник поднялся:
– В этой роте, майор, все офицеры, прапорщики и солдаты имеют боевые награды.
– Ну, это совершенно ни о чем не говорит. В самом штабе мало ли офицеров не имеют боевые ордена, хотя дальше дворца Амина, базаров и дуканов Кабула носа не казали?
– Хорошо! Отвечу по-другому. Рота капитана Сергиенко, кстати, Героя Советского Союза, только за последних три месяца восемь раз выходила в рейды. Личным составом роты уничтожено более четырехсот душманов, шесть крупных караванов. Благодаря бойцам роты Сергиенко духи не смогли уничтожить штаб мотострелковой бригады, оказавшийся оторванным от ушедших в горы батальонов.
Майор потер лоб:
– Подождите! Это когда рота ударила в тыл духам у входа в Каншир и отвлекла их от штаба, заманив в ущелье, где и разделала под орех имевшую по численному составу трехкратный перевес банду моджахедов?
