Николай повернулся к заведующей клубным сектором:
– У вас какие планы, Людмила Владимировна?
Сивко мило улыбнулась:
– Наверное, тоже составлять отчет?
– Нет! Вам этого делать не стоит. У нас есть проект Дома культуры?
– Где-то должен был быть. Схема есть, точно. Скоро празднование двухсотлетия города, но ремонт там до сих пор так и не начали.
– Попытайтесь найти проект. Получится – хорошо, нет, обойдемся схемой. Затем, в течение дня, осмотрим клуб. Ну, а ремонт начнется. В самое ближайшее время.
Отдав распоряжение заведующей клубным сектором, Есипов вышел в приемную. Моргая длинными и густо подведенными ресницами, на него смотрела секретарша. Николай подумал – и до чего некоторые дамы бездарно и без явной необходимости щедро штукатурят себя всевозможной косметикой. Эта Катя, в принципе, довольно симпатичная девушка, выглядела как дешевая проститутка.
Николай спросил у нее:
– Скажите, Катя, вы, ложась спать, смываете с себя всю эту «прелесть»?
Есипов сделал характерный круговой жест на своем лице.
Секретарша удивилась вопросу, но ответила:
– Да, конечно.
– Извините, а утром, когда умываетесь, смотритесь в зеркало?
Секретарша совершенно не понимала своего нового шефа. Бывшему, а именно Алле Тимофеевне Солодухиной, любовнице Аракевича, было наплевать, как выглядят и чем занимаются подчиненные. У нее своих забот хватало. И с Аракевичем переспать, и мужу лапши на уши навешать, отвечая на вопрос, почему задерживается на работе до полуночи.
– Да, конечно!
– И что, вы как, нравитесь себе без грима?
– Ну, почему?
– Извините, у женщин не принято спрашивать возраст, но я все равно узнаю его из личного дела, вам лет двадцать, двадцать пять?
– Двадцать!
– И какая необходимость в вашем возрасте так обильно пользоваться косметикой? Я прошу понять меня правильно. Естественно, вы вправе уродовать свое лицо, как вздумается, но не на работе! На работе все лишнее с лица убрать. А вечером, после 18.00 можете хоть индейцем племени гуарамо выкраситься! Ничего не буду иметь против. Более того, сам с интересом посмотрю. А пока вы смахиваете на клоуна из цирка шапито, каковым отдел культуры района не является. Немедленно приведите себя в порядок!
Николай прошел в свой кабинет. Сел в кресло, пододвинул к себе пепельницу и, глядя на табличку «У нас не курят!», закурил. Плевать он хотел на какие-то запреты! Как и на всю эту администрацию в ее нынешнем составе.
Долго бездельничать ему не пришлось.
Вошла Катя, и Есипов сначала не узнал ее. Пред ним стоял совершенно другой человек. Симпатичная девушка. Есипов оценил ее настоящий внешний вид:
– Вот это другое дело. Ты же красавица, Катя! Зачем же прятать естественную красоту за слоем штукатурки?
Она ответила тоном и с видом виноватого ребенка:
– Простите, я больше не буду!
– Что не будешь? И за что я должен тебя простить?
– Краситься не буду. На работе.
– Ты за этим зашла?
– Нет, Николай Алексеевич. С проходной охрана звонила. К вам прибыл сотрудник областного управления культуры.
– Так пусть пропустят.
– Надо пропуск оформить.
Николай поднялся:
– И что я должен сделать для этого?
– Сообщить, примете ли посетителя?
– Ничего не понимаю, с каких пор представители вышестоящего начальства стали считаться посетителями? Конечно, приму, и немедленно!
– Понятно. Сейчас я все оформлю.
Секретарша выпорхнула из кабинета, и вскоре перед Николаем предстал его боевой друг капитан Волков, сменивший Есипова на должности командира штурмовой группы. Одет капитан был в строгий штатский костюм. В руке держал кожаную папку. Ни дать ни взять, достаточно солидной фирмы.
Закрыв за собой дверь, Волков улыбнулся:
– Ну, здоров, что ли, Коля?
– Здорово, Серега! Если бы ты знал, как рад видеть тебя!
– Взаимно!
Боевые товарищи обнялись.
Затем прошли к гостевому столику.
– У меня, Коль, мало времени, отец просил оценить обстановку быстро, сегодня же доложить ему о результатах встречи с тобой.
– Ясно. Тогда слушай. Дело, значит, вот в чем…
Есипов подробно доложил о ситуации, сложившейся у особняков главы местной администрации.
Волков понимающе кивнул головой:
– Понятно. Исходя из вышеизложенного, ты подозреваешь, что не команда спортсменов-альпинистов проходит в райцентре подготовку, а какая – то преступная или террористическая группировка?
– Точнее сказать, я склоняюсь к этому.
– Так. Ну что ж, группа наблюдателей во главе с капитаном Литинским ночью благополучно вышла к твоему объекту. Думаю, уже сегодня мы будем иметь более исчерпывающую информацию по этим спортсменам. Кстати, группа альпинистов действительно арендовала участок брата главы ташаевской администрации на месяц. И группа эта интернациональна, правда, по бумагам состоит она всего из десяти человек!
– Я это уже слышал от местного участкового, но там их более тридцати рыл.
– Проверим. Понимая твой интерес и обеспокоенность, Литинский получил распоряжение докладывать о результатах наблюдения не только на базу, но и тебе.
Есипов улыбнулся:
– Вот за это спасибо! Ты знаешь, как важно для меня чувствовать себя еще нужным общему делу.
– Знаю. Теперь взгляни-ка, Коля, вот на эту фотографию.
Волков достал из папки фото, положив его перед боевым соратником. Николай сразу узнал лицо, отображенное на снимке:
– Это Абдель, старший группы.
– Точно?
– Серег? Ты меня первый день знаешь? Я его видел с расстояния метров в сорок и память на лица у меня хорошая!
Командир штурмовой группы протянул:
– Да-а-а! Это несколько меняет ситуацию.
– А в чем дело?
– В чем? Да в том, что на снимке один из бывших полевых командиров Асханова. В 2000 году он якобы порвал все отношения с Али и покинул Чечню, по некоторым данным, обосновавшись в Турции. Но, видимо, либо решил вернуться, либо все движения с его убытием из страны – отвлекающая внимание российских спецслужб имитация.
– Так кто он?
– Абдель-абу-Джабар, или просто Джабар! В свое время под его командованием находилось более трехсот боевиков, и основным направлением деятельности Джабара являлась организация террористических актов против мирного населения Чечни, имеющих целью заставлять жителей покидать республику, увеличивая тем самым количество беженцев.
