Голос генерала Борисова напрягся:
— Что за сюрприз? Объяснись понятней.
Полуянов доложил о людях-рабах, провозимых в последней машине колонны.
Феликс уточнил:
— Как я понял, люди, восемь человек, включая двух женщин, в последнем «КамАЗе», скованы и сопровождаются вооруженным конвоем?
— Так точно!
Борисов на минуту задумался:
— Хорошо, хотя, конечно, ничего хорошего в полученной информации нет. Но было бы гораздо хуже, если бы мы не узнали о заложниках. У тебя возле Саров сколько людей?
Полуянов ответил:
— Пять человек.
— Кто старший?
— Капитан Гурин.
— Немедленно передай ему, чтобы выслал человека в Сары. Сразу на въезде в поселок по шоссе справа во втором доме он должен встретиться с неким Довлетом Мусаевым. Это наш зарезервированный агент. У него есть машина. Пусть Довлет немедленно отправляется вдогонку за колонной и скрытно сопровождает ее. Узников бандиты могут оставить где-нибудь, не доезжая конечного пункта своего маршрута, нам надо знать, где это произойдет, если произойдет вообще. Понял меня, Вадим?
— Понял!
— Работай!
Отключившись от Москвы, Полуянов тут же связался с капитаном Гуриным. Передал командиру группы слежения за Сарами приказ Борисова.
Через час получил ответ — преследование вышло из поселка. А еще через два часа Гурин доложил: Мусаев догнал колонну и сел ей на хвост.
В 20.00 командир «Бадахшана» вызвал Соколова.
Тот ответил немедленно:
— «Перевал» на связи!
— Это спецназ. Видел твою работу, майор, что подтвердило искренность намерений сотрудничества с нами.
Соколов ответил:
— Я рад, что вы поверили мне!
— Оставим лирику, перейдем к делу. Ты знал, что должно было находиться в кузовах «КамАЗов»?
— Так точно, наркота, прикрытая мешками с сахаром.
— А о том, что в последней машине находились люди, ты не знал?
Майор-пограничник искренне удивился:
— Люди? Не понял вас.
— А тут нечего и понимать! В кузове последней машины перевозились восемь человек, скрепленные цепью, среди них две женщины, под охраной двух вооруженных боевиков.
— Но под тентом были мешки!
— А за мешками — невольники. Но это уже не важно. Я убедился, что и для тебя данное обстоятельство явилось неожиданным. Никаких предположений, кроме использования узников в качестве прикрытия транзита, сделать не можешь?
Недолго подумав, Соколов ответил:
— Нет! Честное слово, нет!
Полуянов спросил:
— А как думаешь, Беляев знал о перевозке рабов?
— Должен был знать! Раз снабдил колонну пропусками отряда, значит, был связан с теми, кто организовал наркотранзит, а следовательно, знал и то, что конкретно повезут «КамАЗы». Путевая документация, накладные на сахар — липа, а вот печать на пропусках настоящая, отрядная, которую постоянно держит при себе Беляев!
— Ладно! Откуда, по документам, вышла колонна?
— Из Форога. С оптовой продовольственной базы.
Полковник уточнил:
— Ошибки быть не может?
Майор ответил категорично:
— Нет! На липовых документах колонны штампы Форогской мобильной погрангруппы. Они остановили машины в пяти километрах от населенного пункта. Штампы настоящие! Они имеют степень защиты, известную только пограничникам, и подделать оттиски вне специальной лаборатории Штаба пограничного округа невозможно. Доступ туда имеет крайне ограниченный круг лиц, служащих штаба.
— Ясно!
Соколов вдруг чертыхнулся, что сразу встревожило полковника:
— В чем дело, майор?
— Мимо окна прошмыгнул Селдымурадов. Но что он делал в тылу здания, куда ранее никто никогда не заходил? Он мог слышать наш разговор, вернее, то, что говорил я.
Полуянов повысил голос:
— Я же предупреждал тебя, Соколов! Почему не обеспечил безопасность сеанса связи?
— Виноват, — тихо ответил майор.
— Виноват, — передразнил его полковник. — Так, немедленно связаться с Беляевым твой водитель и помощник не сможет, как и с кем-нибудь в Ургабе, над постом радиоколпак с коридором нашей двусторонней связи. Но завтра начальник погранотряда сам прибывает к тебе. Вот тогда и стуканет твой Абдула Беляеву о непонятных радиопереговорах своего командира.
Соколов согласился:
— Это уж точно, как два пальца… стуканет!
Полуянов спросил:
— Прапорщик спит в отдельном отсеке?
— Нет, а что?
— Твоего Абдулу необходимо срочно убирать. Иначе завтра тебя ждут крупные неприятности. Нас, впрочем, тоже. А этого я допустить не могу. Вернемся к тому, где и как ночью отдыхает твой подчиненный?
— В отсеке для прапорщиков. Их в комнате — четверо.
Полковник произнес:
— Плохо!
Полуянов задумался, затем задал неожиданный вопрос:
— Ты уже передал прапорщику его долю за пропуск каравана?
— Еще нет.
— Это уже лучше. Еще вопрос: к тебе в комнату незаметно для личного состава заставы, включая караул, могут спуститься с гор два человека?
Майор ответил:
— В принципе это возможно, но только по скале, что сразу за тылом казармы, недалеко от моего окна, единственного с торца здания. Тот участок не охраняется караулом, так как считается неприступным.
Полковник оживился:
— Значит, мои люди спустятся прямо к твоему окну?
— Так точно! Но это сложно и опасно.
— А вот это уже наша забота, майор. Открой окно, чтобы спецы могли проникнуть в твою комнату.
— Сделаю, товарищ полковник!
— Тогда гости прибудут для решения вопроса по Селдымурадову. А пока встреться с прапорщиком, прогуляйся с ним по посту. Потяни время, придумав какое-нибудь объяснение сеансу связи. В 21.40 можешь заводить Абдулу в свой отсек для полного расчета с ним. Все понял?
— Так точно!
— Выполняй, майор! Конец связи.
Отключившись от поста, Полуянов тут же вызвал одного из командиров диверсионно-штурмовых групп капитана Смирнова, чье подразделение занимало позицию в уступах горного массива противоположного хребта, как раз над казармой пограничной заставы. Тот ответил:
— «Склон-2» на связи!
— Это «Склон-1»! Полуянов. Слушай меня внимательно, Юра! Срочно спускай к торцу казармы со скалы двух штурмовиков-ликвидаторов. Они должны внизу проникнуть через единственное к скале окно в комнату начальника заставы. Оно будет открыто. С собой взять «черную таблетку»! Далее им действовать по следующей схеме…
