– Как это так?
– Вот так! Он добровольно перешел на сторону боевиков, хотел денег заработать, а получил осколки в живот. Но кое-что, заслуживающее внимания, он успел мне сказать. Это тоже касается российского офицера, который был взят в плен раненым.
– Почему же вы не освободили его?
– В настоящий момент это невозможно. Банда, в которой, по словам предателя, находится раненый офицер, сейчас базируется за границей. Но она скоро выйдет оттуда. И вот когда выйдет, мы ее отработаем.
– А если и этим офицером окажется не Сергей?
– Значит, будем искать дальше.
– Опять неизвестность. Да еще это. Кстати, Валерий Андреевич, в прихожей за шкафом лежит сломанная гвоздика. Я не стала ничего говорить о ней Глотову. Или надо было сказать?
– Главное, мне сказали. А теперь, Лариса Константиновна, встряхнитесь и расскажите все с самого начала. Я имею в виду с момента, когда вы с Коростылевым подъехали к дому.
– Хорошо, – кивнула Лариса. – Но все было, как обычно. Единственно, Гена настоял на том, чтобы проводить меня до двери и чтобы я в его присутствии осмотрела квартиру.
– Следом за вами в подъезд кто-нибудь входил?
– Я не слышала.
К столу подсел Веселов:
– А когда вы приехали из офиса, у дома ничего подозрительного не заметили? – подсел к столу Веселов.
– Что ты имеешь в виду? – взглянула на него Бестужева.
– Ну, может быть, за вами шла какая-то машина? Или во дворе находился подозрительный тип?
– Я ничего не заметила. Гена… о господи, как вспомню его, лежащего с вывалившимися на мусор кишками, так кричать хочется!
– Что Гена?
– Он ничего не говорил мне о каких-то подозрительных вещах или людях.
– Во сколько он ушел от вас? – снова вступил в разговор следователь.
– Где-то в половине одиннадцатого! В подъезде было тихо. Он пошел вниз, я вошла в квартиру.
– И ни криков, ни какого-либо шума не слы-шали?
– Нет! Потом я прилегла, но заснуть не смогла, встала, включила телевизор. Так и сидела на диване, пока на улице не заорала сигнализация.
– Что за сигнализация?
– Да на машине соседа, что выходил со мной, Гончара. Я подошла к окну и увидела «Форд» Геннадия. Это разозлило меня. Я ведь думала, что он сидит в машине. Гена признавался мне в любви и, наверное, сильно страдал, не получая взаимности. Сколько раз я пыталась убедить его, чтобы он выбросил из головы мысли о нашем будущем. Говорила, что люблю только Сергея, нет, он все равно на что-то надеялся. В офисе говорил, что будет ждать своего часа, даже если на это уйдет вся жизнь. Вот она и ушла. Долго ждать не пришлось.
– Так, – выслушав Бестужеву, продолжил Воронов, – вы увидели «Форд» Коростылева, и что – дальше?
– Я позвонила ему, но телефон не ответил. Потом позвонила еще, опять молчание. Я подумала, что с ним что-то случилось или он оставил телефон в офисе. Решила выйти и отправить его домой либо оказать помощь. В подъезде…
И Лариса в подробностях рассказала о том, что последовало дальше. Рассказ был обрывист и давался ей тяжело. Но она держала себя в руках:
– Кровь увидел Гончар, сначала ручеек, потом лужу крови. Да, я в подъезде еще раз позвонила Гене и услышала сигнал вызова, доносившийся из подвала. И тогда я поняла, что Геннадия больше нет. Позвонила вам, вызвала полицию. Остальное вы знаете.
– Что скажешь, профи по борьбе с терроризмом? – взглянул Воронов на Веселова.
– Очевидно, что неизвестный преступник убивает только тех, кто близко подходит к Ларисе. Либо пытается ухаживать за ней, как было в случае в Корнеевым, а сегодня и с Коростылевым, либо кто представляет для нее опасность, как в случае с Себенко. Почему он это делает? Откуда получает информацию о делах Бестужевой, неясно. Но, в принципе, это не так сложно сделать, и мы это обсуж-дали.
– В смысле, не сложно? – спросила Лариса.
– Твой офис может элементарно прослуши-ваться.
– Прослушиваться? Но мы недели две назад вызывали специалиста. Он проверял все помещения и никаких спецустройств, типа «жучков», скрытых камер, не обнаружил.
– Это вполне можно делать извне. Из соседнего здания, из машины, даже на фонарном столбе легко установить современное дистанционное прослушивающее устройство. Да, оно стоит денег, требует навыков в обращении, но практически слушать тебя можно. И я думаю, убийца делает это, иначе откуда он знал бы о твоих делах почти все?
– Как же заблокировать эти чертовы спец-устройства? – посмотрела на офицеров Бестужева.
– В твоем случае это не удастся, Лариса.
– Но почему?
– Во-первых, прослушки глушатся специальными постановщиками радиопомех, – ответил Веселов. – Генераторов, способных создать помехи на строго ограниченной малой территории офиса, в природе не существует. Применение постановщика радиопомех самой малой мощности неминуемо создаст проблемы со связью в других зданиях, соседних офисах, поэтому никто тебе этого не разрешит. А самовольная установка генератора вызовет только скандал и быстрое отключение аппаратуры. Во-вторых, даже если каким-то, уж не знаю, чудесным образом накрыть колпаком радиопомех только твой офис, то преступник все равно будет иметь возможность слушать тебя в машине, дома, в конце концов, даже во дворе. И этого ему вполне достаточно.
Бестужева подняла пульт, хотела включить кондиционер, но Воронов успел перехватить ее руку:
– Лариса Константиновна! Нас же нет дома.
– Извините, я совсем забыла о журналистах. А может, они уехали?
– Нет! Эти ребята пока не облазят все, пока не достанут жильцов, не успокоятся.
– Я поняла. Вот ты, Дима, говоришь, что преступник убивает только тех лиц, которые близко подходят ко мне. Ну, с Себенко его еще можно понять, но какое дело этому маньяку до моей личной жизни? Или вы считаете, что преступления совершает тайно вернувшийся в Москву Сергей? Ведь так? Вы же наверняка просчитывали этот вариант?
– Просчитывали! – вздохнул Веселов. – И при-шли к выводу, что Сергей не причастен к убийствам. – Увидев, с каким удивлением посмотрел на него Воронов, он добавил:
– Да, да, Валера, Сергей к убийствам не причастен.
Следователь молча пожал плечами. Он понял, что Веселов не хочет, чтобы Бестужева знала о подозрениях офицеров.
– Но тогда кто? – не унималась Лариса.
– А вот это, надеюсь, мы скоро выясним, – ответил Дима.
– Что ты имеешь в виду?
– Придется мне, Лара, сыграть роль твоего очередного воздыхателя.
– Что?!
– Это будет всего лишь игра. Убийца ликвидирует только тех, кто приближается к тебе, вот я и выступлю в качестве приманки. Учитывая то, что преступник весьма информирован о твоей личной жизни, то наши «отношения» не станут для него подозрительными. Ведь мы когда-то, скажем так, дружили. И я, и Сергей ухаживали за тобой еще во времена нашей курсантской и студенческой молодости. Так что ничего странного в том, что я, приехав в отпуск, приударю за тобой, нет. Для убийцы, повторяю.
