– Алла, ты волшебница? Или колдунья? – тряхнул головой Дима.
– Что-то не так?
– Ты неотразима!
– Мне приятно это слышать. Но для того, чтобы хорошо выглядеть, совершенно не обязательно быть волшебницей.
– Да, но откуда взялось это платье? Туфли? Ведь у тебя, кроме сумочки, ничего с собой не было?
– Все очень просто, мой капитан, – рассмеялась Алла. – И платье, и туфли, и еще кое-что, чего ты не видишь, легко умещаются в сумочке. При желании ты можешь проверить это. Но, может быть, пригласишь даму к столу?
– Который сама и приготовила?
– Это не важно.
– Но мне тоже надо как-то приодеться, что ли?
– И это не важно. В мужчине ценится другое, Дима.
– Что именно?
– То, что сейчас вызывает во мне волнение. И… не надо больше ничего говорить. Давай ужинать. Разливай вино, водку. Мне половину фужера, я люблю растягивать удовольствие.
– Да, конечно.
Веселов открыл бутылки, Алла выпила полбокала вина, смакуя каждый глоток, Дима рюмку водки. Блюда, приготовленные Аллой, оказались очень вкусными, что отметил капитан, и ей это было приятно. Убрав со стола тарелки, она предложила перей-ти в комнату и, когда они сели за журнальный столик, на котором разместилось спиртное, конфеты и фрукты, попросила:
– Дим, расскажи мне о своей службе.
– Зачем тебе это, Алла? Поверь, ничего интересного ты не услышишь.
– И все же?
– Да я и не знаю, о чем рассказывать. Служба как служба, стоим в военном городке. Получаем приказ, уходим в горы. Ловим бандитов.
– А что, их до сих пор много на Кавказе?
– Меньше, чем было раньше, но хватает. По крайней мере, на наш век хватит.
– Скажи честно, ты считаешь, что муж Ларисы у бандитов?
– Да!
– Значит, ты полностью исключаешь то, что Сергей каким-то образом мог оказаться в Москве?
– Вот ты о чем! Понятно, но Бестужева нет в Москве, в этом я уверен, и убийства совершал не он.
– Ты так хорошо его знаешь?
– Как себя!
– Но за год плена он мог измениться.
– Алла, Сергей у «духов», то есть у бандитов, – повысил голос Веселов. – У нас есть веские основания предполагать, в какой банде он находится. И я вытащу его.
– Ты так самоуверен?
– Я его вытащу, Алла, чего бы мне это ни стоило. И они вновь будут вместе с Ларисой.
– Ты до сих пор любишь ее?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Иногда кажется, что люблю, иногда… но давай сменим тему, Лариса жена Сергея, и этим все сказано.
Отпив еще вина, Алла осмотрелась:
– По-моему, я видела где-то магнитофон.
– В секретере. Двухкассетный «Шарп». Его командир мой еще из Афганистана привез, потом отдал мне.
– А кассеты есть?
– Были, но старые, начала девяностых. А что?
– Я хочу танцевать. Надеюсь, кавалер не откажет даме в исполнении ее желания?
– Не откажет. Минуту.
Дмитрий достал двухкассетник, поставил кассеты с медленной музыкой и подошел к Алле:
– Позвольте пригласить вас на танец?
– С удовольствием.
Алла прижалась к Дмитрию, и он, ощущая близость ее стройного горячего тела, почувствовал прилив желания.
– Как хорошо с тобой, – прошептала Алла, – спокойно, будто кроме нас нет никого на свете.
– Да, Аля, мне тоже очень хорошо.
– А ведь может быть еще лучше, давай выключим свет.
– Но у меня нет ни ночника, ни бра.
– А зачем нам свет?
Дмитрий протянул руку, щелкнул выключателем, и тут же губы Аллы накрыли его губы страстным долгим поцелуем. Затем она резко отпустила его и начала расстегивать на нем рубашку:
– Аля! Я сам.
– Нет! Какое сильное тело, волосатая грудь, о, как я обожаю такую грудь!
Дмитрий не выдержал и, схватив подол ее платья, рванул вверх. Оно затрещало по швам.
– Я порвал твое платье!
– К черту платье, все к черту, я хочу тебя, хочу, чтобы ты был во мне. Весь, без остатка.
Сорвав друг с друга одежду, Дмитрий и Алла упали на диван.
– Простынь! Простынь под подушкой! – проговорила Алла.
Но Дмитрий не слушал ее. Он потерял голову от дикого желания овладеть этой женщиной.
Алла вскрикнула, когда он вошел в нее. Крик перешел в обрывистое со стоном дыхание. И вновь крик…
Дмитрий опрокинулся на диван, широко раскинув руки:
– Это… это что-то небесное. Ты прелесть, Аля.
– Никогда не думала, что может быть вот так, – положила она голову ему на грудь.
– Как, Аля?
– Безумно сильно и сладко. Я, кажется, на какое-то мгновенье даже потеряла сознание. Еще никогда и ни с кем мне не было так хорошо.
– И с Толиком?
– Господи, Дима, да забудь ты о нем. Нет больше никакого Толика, нет Ларисы, Воронова нет, этого беспощадного убийцы. Никого нет, только ты и я.
Она коснулась губами его соска, живота, опускаясь все ниже и ниже. Дмитрий застыл в оцепенении, затем застонал, когда Алла достигла цели, полностью отдался ласкам не познанной еще любви. Безумной, страстной, развратной в какой-то степени, бешеной близости.
Полностью удовлетворившись, они оторвались друг от друга в половине четвертого. За окном шумел летний дождь, вливая в открытую форточку волны свежей прохлады.
– Как же я до тебя жила? – отдышавшись, проговорила Алла. – И могла прожить до старости, так и не узнав, что такое настоящее удовлетворение. Спасибо тебе, Дима.
– За что?
– За все! – Она поцеловала Веселова и, кокетливо улыбнувшись, добавила: – Пойду в ванную, приму душ.
– Подожди, Аля, – одернул ее за руку Дмит-рий, – мы не предохранялись, ты, наверное, можешь забеременеть?
– Тебя это пугает?
– Нет, но…
– Не волнуйся, – закрыла она ему рот ладонью, – к сожалению, у меня не может быть детей. Неудачный аборт в восемнадцать лет. Но не надо меня жалеть. Так даже лучше. Для меня. А ты хотел бы ребенка?
– Не знаю! Но, естественно, не отказался бы от него.
– Верно! Ведь ты же благородный человек. Пошла я.
Алла встала, и, привыкнув к темноте, Дмитрий с удовольствием проводил взглядом красивую и обнаженную женщину, демонстрирующую ему всю себя.
Он тоже поднялся и прошел к столику. Подняв бутылку, заметил, как дрожат его руки. Такое тоже было с ним впервые. Разливая водку, он наполнил рюмку, опрокинул ее, прикурил сигарету и упал в кресло. Спиртное успокоило его. Подошла по-прежнему обнаженная Алла, присела напротив, выпила остатки вина и потянулась:
