— О чем это вы?
— О том, что вчера был дождь!
— Да, был, ну и что?
Капитан сменил тему:
— Скажите, а пост милицейский давно не работает?
— Давно! Но вот как раз вчера здесь стояла патрульная машина!
Глебов даже схватил женщину за руку:
— Вы не ошиблись?
Торговка огурцами попятилась назад:
— Нет… я не ошиблась!.. Но почему вас это так заинтересовало? И, пожалуйста, отпустите руку, мне больно!
— Да-да, извините!
Капитан отпустил женщину.
Та проговорила:
— Вы не из-за огурцов остановились!
— Угадали!
— Вы из милиции?
— Из ФСБ! Знакома такая организация?
— Это КГБ, что ли?
— В прошлом да, КГБ, сейчас Федеральная служба безопасности.
— Понятно!
— Давайте пройдем к вашему дому? Не волнуйтесь, входить не будем, просто посидим на лавке, поговорим.
Женщина подозрительно покосилась на Глебова:
— А о чем говорить-то?
— Да хотя бы о той же патрульной машине!
Продавщица пожала плечами:
— Пойдемте! Только если муж выйдет, вы уж ему удостоверение покажите. А то он у меня хоть и старый, а ревнивый, сил нет!
Глебов улыбнулся:
— Не волнуйтесь. Этот вопрос я решу.
Они прошли к калитке второго от дороги дома, присели на лавочку под высокой и разлапистой березой.
— Итак, — начал капитан, — вы извините, как вас зовут?
— Ирина Борисовна. Позвольте и на ваш документик взглянуть?
Глебов предъявил свое служебное удостоверение.
Женщина внимательно осмотрела его, особенно фотографию.
— Итак, Ирина Борисовна, вы утверждаете, что вчера вечером на посту дежурила патрульная машина ГИБДД.
— Да, «Волга» ГАИ!
— «Волга»?
— Она самая. Такая же у сына, только без всяких мигалок и надписей, белая!
— Хорошо! Вы не припомните, когда, в какое время патрульная машина появилась на посту?
— В восемь вечера.
— А почему вы в это время находились на улице? Ведь дождь же лил?
— А тут грузовик один остановился. Я и вышла. Продала ребятам пять кило. А дождь, он как вроде тогда стих…
— Добро! Значит, «Волга» встала у поста. И что дальше?
— А что дальше? Не знаю, я домой пошла! Хотя нет, из нее вышел Дрын!
— Кто???
— Дрын! Сержанта так у нас здесь зовут. А фамилия его Марков!
Глебов, не ожидая подобной удачи, недоуменно смотрел на женщину.
— А вы… Ирина Борисовна, ничего не путаете?
— Вы что ж, меня совсем за дурочку считаете? Этот Дрын да еще Алик — капитан Алферов — постоянно по деревням шарахаются. Дань с нас, с торговок, собирают.
— Так они что, действительно сотрудники ГАИ?
— Конечно! И живут недалеко, в соседнем поселке по трассе. В Добром. Служат в районе, а дежурят на новом посту, он дальше, опять-таки по трассе. Ну и сюда катаются, как я уже сказала, деньги с нас, бабок, собрать. Наглецы, каких свет не видывал.
Капитан спросил разрешения, закурил:
— Так! Значит, и вчера они деньги собирали.
— В том-то и дело, что нет! Вчера они никого не тронули. Просто встали у поста — и все!
— Угу! Они останавливали проезжавшие мимо машины?
— А я знаю? При мне вроде как и не останавливали. Без меня — не знаю!
— Следовательно, то, чем занимались инспекторы ГИБДД, вы не видели?
— Нет! Как ушла после грузовика домой, так со двора больше не выходила. Сидела на крыльце.
Женщина указала рукой за спину:
— Вот на том крыльце. Оттуда товар мой виден хорошо, а вот пост нет. Так что не обессудьте, что Дрын с Аликом там делали, не ведаю!
— Жаль.
Капитан задумался, переваривая неожиданно полученную информацию.
Женщина осторожно спросила:
— А вы, это… по душу гаишников сюда приехали?
Глебов ответил на вопрос вопросом:
— Они же нарушают закон, обирая вас?
— Нарушают!
— А значит, и должны понести наказание. Плохо, что вы не видели, чем они на посту занимались.
Ирина Борисовна, что-то вспомнив, воскликнула:
— Постойте! А дед Иван? Он же как раз напротив поста торгует!
— Дед Иван?
— Да!
— Но и он мог уйти из-за дождя домой?
— Нет! Он никогда с трассы не уходит. В дождь натягивает пленку и торгует у дороги. Жадный очень! Если видит, что у меня огурцы покупают, то от злости глазами так и стреляет. А потом не разговаривает, словно я у него его товар украла. Он должен был сидеть напротив милиционеров вчера!
— Почему я его у дороги не заметил?
— Может, по нужде отошел?
— Но его и сейчас не видно.
— А отсюда этого старого хрыча и не заметите. Ветлу напротив развилки дорог видите?
— Вижу.
— Так вон он за ней как раз и сидит, а клеенку на обломанную нижнюю ветвь вешает!
— Ирина Борисовна, спасибо за помощь! Пойду деда вашего навещу. И предупреждаю, о нашем разговоре ни слова никому, даже собственному мужу! Мне неприятно это говорить, но… если вы раскроете кому-нибудь суть нашей беседы, то мы вынуждены будем немедленно привлечь вас к уголовной ответственности. И вы, Ирина Борисовна, можете получить срок до десяти лет с конфискацией имущества.
Женщина крайне удивилась:
— За что ж такая суровая кара? За слова?
— Слова, Ирина Борисовна, иногда могут нанести больше вреда, чем действия вооруженного бандита. Но не пугайтесь. Молчать вам надо будет всего две недели. Потом обет молчания теряет силу. Но лучше все же забыть о разговоре и молчать. Я не хочу, чтобы у вас из-за меня начались неприятности. Так мы договорились?
— О чем? О молчании? Еще бы! Что я, враг себе? Так две недели, говорите?
— Да, две недели! Возможно, нам еще придется с вами побеседовать, так что не волнуйтесь, если к вам вдруг подъедет наш сотрудник! Спасибо за информацию, Ирина Борисовна, и… до свидания!
— До свидания!
Капитан оставил Ирину Борисовну у калитки в весьма растерянном состоянии. Ему не хотелось пугать эту добродушную женщину и сочинять несуществующие меры наказания за несовершенное даже мелкое правонарушение. Но иначе не допустить преждевременной утечки информации было невозможно. Он-то и две недели обозначил не напрасно, понимая, что женщина будет мучиться, не имея права поделиться с соседями такими новостями. Но две недели выдержит, срок не такой уж большой.
