Однако и этого короткого сеанса хватило, чтобы запеленговать место, откуда говорил некий полковник. Этим местом являлся второй дом с краю поселка Верхний Кабаш, по улице Весенней, хорошо видимой и с КНП Калинина, и наблюдателям группы Волкова, а конкретно старшему лейтенанту Фролову.
Перенос штурма почти на полтора часа вызвал оживление во временном штабе российской группировки. На изменение обстановки Калинин среагировал мгновенно, вызвав на связь все свои группы:
— Внимание, Гранит-1, Гранит-2, Вьюн! Акция боевиков начнется через семь минут. Приготовиться к выполнению своей задачи! Вьюну начать действовать немедленно!
Листошин, отстранив от радиостанции командира батальона, выкрикнул в эфир:
— Шторм-1,2! Время «Ч» — 16.30, начало действий ровно в «Ч»!
Получил приказ и Фролов. Ему предстояло немедленно вывести отделение через сад ко второму с околицы дому, установив контроль над ним, и начать штурм с подходом десантно-штурмового взвода. Отделение разведгруппы тут же пошло в сад, так как находилось оно рядом с поселком.
Приказ о начале немедленных действий по блокпосту вызвал у Волкова удивление. Он не мог знать о переносе бандитами времени штурма поселка. Но уже через секунду он вызвал командира приданного взвода десантников:
— Шторм-3! Я — Вьюн! Приказ — начать работу. Срочно выдвигаться к объекту. Я выхожу на пост. Твоя задача — окружить его и при необходимости поддержать действия моих ребят. Задача ясна?
— Ясна, Вьюн! Считай, мы уже рядом!
Волков подал команду своим десятерым бойцам, и те с холма бросились к блокпосту, заходя со стороны площадки досмотра техники. Спецназ ворвался на пост вихрем, так что никто из действующего наряда ничего не смог понять. Зная персональные задачи, спецы быстро заняли огневые точки, блиндаж с отдыхающей сменой, накрыли брезентом триплексы бронетранспортеров, лишив операторов возможности вести огонь, практически ослепив машины.
Сам Волков ворвался в отсек прапорщика Дубинина, когда тот собрался распечатать сверток, переданный ему ночью с автобуса. Он готовился к бегству. На столе стояла черная спортивная сумка.
Команда «Руки вверх!» застала прапорщика врасплох.
Он, вздрогнув, повернул голову к старшему лейтенанту. И тот увидел в глазах предателя смертельный страх.
— Не двигаться, если не хочешь, чтобы тебя свинцом накормили! Оружие на стол, сам два шага назад!
Дубинин выложил на стол табельный пистолет и отошел в стене. На лице его выступили крупные капли пота.
В отсеке появился Шестаков.
Волков спросил у него:
— Что на посту?
— Все нормально! Мы основные объекты нейтрализовали, десант занимает позиции бывшего наряда.
— Помощника Дубинина, контрактника взяли?
— Само собой, в каптерку пока определили.
Командира разведгруппы вызвал Малинин:
— Спецназ, что с бойцами поста делать? Машины подходят, пропускать и проверять надо!
Волков приказал:
— Личный состав блокпоста в помещение продуктового склада под охрану, блокпост закрыть!
— Понял! Выполняю!
Прапорщик Дубинин, немного пришедший в себя, спросил:
— Кто вы?
Сергей ответил просто:
— Российский спецназ! Такой ответ устроит?
— Да, но… спецназ?.. здесь?.. Почему?
Волков ответил:
— А потому, что нам очень интересно, что находится в пакете, лежащем на столе, переданном тебе из автобусов, пропущенных тобой без досмотра и в неурочное время на территорию вольного района. Переданном от самого Али Асханова. Не каждый чеченец удостоится подачки Али, а тут прапорщик внутренних войск, враг Асханова.
Дубинин сильно побледнел, казалось, еще секунда — и он грохнется на пол своего отсека. Но устоял, вновь сумев справиться с собой. Тяжело ему это давалось.
— Какие автобусы? Ночью пост закрыт! А об Али Асханове я вообще ничего не знаю. Сверток этот подобрал возле шлагбаума. Вот и хотел посмотреть, что в нем!
— Деньги, поди?
— Откуда я знаю, что в нем? Может, и деньги, «чехи», чтобы скомпрометировать нас, могли и баксы подбросить.
— Не дороговато ли стоит зачем-то тебя скомпрометировать?
— Не знаю! Я не знаю, что в этом свертке!
— И автобусы ночью не пропускал через пост?
— Нет!
— А до этого и два джипа тоже? «Тойоты» черные тонированные, из которых одна скоро вернулась?
— Нет!
Волков вздохнул:
— Дурак ты, Дубинин! Если мы следили за постом, то, поверь, не просто так. Мы снимали кино, посмотрев его, уверен, тебе станет совсем плохо! Так пропустил ты ночью автобусы и джипы через пост?
Но Дубинин оказался упертым. Он, впрочем, небезосновательно посчитал, что офицер спецназа, говоря о видеосъемке, мог и блефовать. Кто видел эту пленку? Где она? Почему сразу не предъявляют? Поэтому вновь ответил:
— Нет! Ночью пост закрыт, и движение через него запрещено. Я приказы и инструкции не нарушаю.
— Вот как? Ну, смотри, враньем себе хуже делаешь.
Он обернулся к Шестакову:
— Шест, посмотри-ка, что там в свертке?
Тот прошел к столу. Осмотрел сверток, не прикасаясь к нему. Затем начал развертывать. Вскоре воскликнул:
— Ба! Хорошую же плату, Дубинин, за верную службу Али тебе определил.
Волков поинтересовался:
— Что там?
— Пачка долларов! Тысяч этак на десять, перетянутая резиночкой, а посередине плоская черная штучка — небольшой такой тротиловый зарядик с дистанционным взрывателем. Пошлет Али сигнал с пульта, и обладателя долларов в клочья!
Дубинин прошептал:
— Не может быть!
Шестаков кивнул на стол:
— Иди сам убедись, только руками ничего не трогай!
Начальник блокпоста подошел к пачке денег. Увидев взрывчатку, сел на стул, обхватив голову руками:
— Ну, Али, ну, сука! Вот ты как? Езжай в Ростов, оттуда в Турцию, а сам? Козлина немытая.
Подняв взгляд на Волкова, проговорил:
— Да, я пропустил автобусы и джипы этой ночью, но ранее эти же «ЛАЗы» пропустил в Чечню. Гражданин офицер, не губите! Если чем могу быть полезен, все сделаю!
Волков закурил:
— Вот так бы сразу! Только сомневаюсь, сможешь ли ты быть полезным?
Неожиданно пропищала вызовом какая-то станция, не обнаруженная при обыске начальника поста.
Командир разведгруппы спросил:
— Что это?
