Оборона была построена так, как объясняли наставники в Учельне: в три полосы, с опорой на каменные городские стены. Но Згур понимал — этого мало. Стальной скандский кулак — полторы тысячи опытных воинов — прорвет тонкую линию «катакитов», разгонит неопытных горожан и расшибет старые лучевские вежи.
Да, Лайв ударит! Должен ударить! Обязан! И если он еще не сделал этого, то только потому, что ждет помощи от
своего друга конуга Хальга!..
Згур понял — ждать нельзя. Хотелось поговорить, посоветоваться. Но с кем? Кнесна, любившая надевать кольчугу и выезжать перед строем, в жизни не командовала и десятком. Ее бояре? Смешно и думать! Гусак и Сажа — просто хорошие рубаки, а Чудика уже нет…
Оставался один человек, без которого Згур не мог обойтись, хотя менее всего ему хотелось слушать его советы. Асмут Лутович уже два дня как вернулся в Лучев. Он даже прислал коротенькое письмецо, на которое Згур не стал отвечать…
— Согласен, — великий боярин кивнул, отхлебнул из тяжелого кубка. — Ждать Лайва нельзя, Згур Иворович!
Надо бить самим!
В знакомом очаге, несмотря на теплую погоду, по-прежнему горели дрова, но теперь пламя играло темпо-баг-ровыми отсветами. От углей тянуло резким пряным духом. Згур даже не решился спросить, чем на этот раз решил развести огонь чернобородый.
— Если он ударит, нам придется укрыться за стенами. Их полторы тысячи, и город не удержать. Даже если отобьемся, сканды уничтожат все в округе: села, посевы…
— Значит, вперед?
Згур старался не смотреть в лицо Асмуту. Все время казалось, что боярин знает — и о беседе на берегу Горсклы, и
об Ивице…
…Девушки в городе не было. Асмут отправил ее в Жи-
рицы — маленькое село на закат от Лучева. Только однаж-457
ды Згур сумел тайком съездить туда. Ивица поправлялась медленно, даже вставала с трудом. При воспоминании об этом руки сами сжимались в кулаки…
— Да, Згур Иворович, вперед. И сейчас же. Честно говоря, я думал, ты уже отдал приказ…
Отдать приказ было просто. Но для такого боя нужны все силы, а часть сотен еще стоит по городам…
Боярин поставил кубок на резную крышку маленького столика, откинулся на спинку кресла.
— Мои латники будут ждать. И я тоже. Но прежде мы должны договориться…
Он помедлил, словно подчеркивая весомость того, что будет сказано.
— Мы сделали первый шаг, Згур Иворович. Затем второй. Настало время для третьего. Но все имеет свою цену…
Великий боярин не спеша встал, подошел к слюдяному окошку, за которым неярко светило закатное солнце.
— Я был в Белом Кроме. Тайно…
Згур чуть было не присвистнул. Вот как! Асмут тоже не терял времени даром. Только чернобородый оказался откровеннее, чем он. Или просто казался?
— Я договорился — нам откроют ворота. Конечно, если мы сможем разбить Лайва. Лучше всего идти на столицу сразу после битвы, пока не узнает Хальг. Думаю, мы сможем это сделать…
Чернобородый говорил «мы», но в этом слове отчетливо угадывалось гордое «я».
— Многие в Белом Кроме готовы признать Олавсона, поэтому нам следует поспешить. Кое-кого придется повесить сразу, а еще лучше — толкнуть на небольшой мятеж. Несколько сотен трупов — хорошая основа твердой власти. Но это — потом, сначала мы должны войти в столицу…
— «Мы», — не утерпел Згур.
Асмут замолчал. Тишина была вязкой, тяжелой, только дрова продолжали чуть слышно потрескивать, и этот привычный звук почему-то казался зловещим.
— Это и будет третий шаг, Згур Иворович. Мы должны договориться…
Он вновь умолк. Згур тоже не спешил. Странно, но мысль рассказать о разговоре с Хальгом даже не приходила ему в голову. Быть может, лепешка, разорванная у гаснущего костра, оказалась слишком по вкусу.
— Ты — хороший воевода, Згур Иворович. У тебя хорошее войско. Но этого недостаточно, чтобы править всей Сурью…
Згур хотел возразить, что ни о чем подобном и не думал, но почему-то смолчал. Кого уверять? Этого убийцу, уже считавшего трупы, по которым он войдет в Белый Кром?
— Война на полночи будет совсем другой. Там будет нужен не только меч. На полночи бояре сильнее, богаче города. Там нужно договариваться. И делать это должен кто-то свой…
«Кто-то»! Згур невольно усмехнулся. Хальг тоже любит это слово.
Асмут заметил. Темные глаза блеснули.
— Пора сбросить личины, воевода! Я хочу править в Белом Кроме! И я буду там! Великий кнес погиб, погибли его родичи. Я — самый близкий. А мои латники быстро убедят тугодумов!
Згур молчал. Вспомнился первый разговор с бедной девушкой. Да, Ивица была права. Все в Лучеве мечтали только о спасении, а чернобородый уже думал о Венце.
— Ты умный человек, Згур Иворович. А умный должен видеть, что он может, а что — нет. Ты не станешь великим кнесом. Если хочешь, объясню почему.
— Я чужак, — Згур пожал плечами. — Не чту Вознесенного…
— И это тоже. Но главное — тебя не захотят бояре. А без них нам не освободить полночь. Итак — ты не должен думать о Венце…
— АО чем мне думать? — вновь не утерпел Згур. Слишком самоуверенно говорил чернобородый.
— Ты, кажется, хотел вернуться домой? — Асмут впервые улыбнулся. — Тебе, как воеводе, полагается награда, ну и, конечно, подарки от благодарного быдла. Девочки с цветочками, народные гулянья… Но поговорим серьезно…
Улыбка исчезла, превратившись в оскал.
— Ты слишком умен, чтобы просто так уйти, Згур Иворович! Поэтому договоримся так: мне — Белый Кром, тебе — Лучев. Можешь прихватить еще пару соседних городишек — не жалко. Здешнее быдло готово перед тобой ползать на брюхе — пусть ползает. Стоит лишь намекнуть, что кнесне Горяйне нужен супруг, и ты опомниться не успеешь, как станешь кнесом… — -
Намекнуть? Вот, значит, как? Кажется, уже намекнули…
— Горяйна — не та женщина, с которой сладко на ложе. Она, даже лежа под мужем, будет думать о державных делах. Но Горяйна — не единственная девка в городе…
Теперь в словах чернобородого слышалось презрение. Згур вспомнил платок, прикрепленный к шлему, и сцепил зубы. Кажется, Асмут действительно принимает его за обычного наемника! Зря! Хальг думает иначе…
— Такова цена, воевода. Что скажешь? Ответить? Темные глаза глядели в упор, и Згуру внезапно показалось…
— Что сказать, Асмут Лутович? Ты ведь и сам не все сказал!
—Да…
Чернобородый отвернулся, отошел к стене, бросил взгляд в гаснущее окно.
— Не все… Не хотелось обсуждать это с чужаком, но раз речь идет о Лучеве… У меня есть еще одно условие. В городе живет человек, который мне много должен. И есть девка, которая мне нужна. Ты мне их отдашь…
